Во имя жизни
Шрифт:
Магно Рубио. Филиппинский парень. Четырех футов шести дюймов ростом. Темный, словно кокосовый орех. С маленькой, как у черепахи, головой. Магно Рубио, филиппинский парень, срезавший сельдерей за двадцать пять центов в час, влюбился в девицу с гор Арканзаса. Девицу, которую никогда в жизни не видел. Девицу вдвое толще и вдвое выше его, как говорил Кларо...
— Ну, что слышно от Кларабель, Магно? — спросил я его как-то.
— Ничего.
— Так, наверное, нам следует написать ей, а?
Он посмотрел на меня. Высунул изо рта, зияющего
— Бесполезно, Ник, — ответил он, наконец. — Кларо все испакостил.
— Ну, я не думаю, — попытался я его утешить. — Кроме того, он ведь уехал отсюда.
— Он — сволочь!
— Ты что-нибудь узнал про него?
— Он ей писал.
— Ну и что?.. Побеждает лучший, Магно. А ты — лучший.
— Ты, правда, так думаешь?
— А то как же?
— Давай напишем ей сегодня вечером,— согласился он.
— А ты с тех пор так и не получал от нее писем?
— Получал, Ник, — признался он, не дав мне договорить. — Целых десять писем. Я не хотел показывать их тебе. Они у меня в комнате.
— А почему не хотел показывать?
— Я подумал, Кларабель...
— Ну и глупо, Магно, — оборвал я его.
— Ты прочтешь их сегодня вечером? И напишешь от меня письмо?
— Разумеется, Магно.
Мы упаковывали салат в тени под деревьями. Снова наступил май, и урожай был обильным. Прошло уже три года и четыре месяца с тех пор, как Магно начал переписку со своей Кларабель. Я переводил ему ее письма одно за другим. Они были аккуратно сложены у него в хронологическом порядке в коробке из-под сигар — по мере того, как он их получал. Кларабель уверяла его — от письма к письму все горячей — в своей неизменной любви. Магно слушал и удовлетворенно покачивал головой. По его темному лицу блуждала блаженная улыбка. Когда же я дошел до последнего письма, то не поверил своим глазам. И все же там черным по белому было написано, что Кларабель приезжает в Калифорнию. Она уже была на пути сюда.
— Когда ты получил вот это, последнее, письмо? — спросил я Магно.
— Сегодня утром. — Его тусклые рыбьи глаза впервые в жизни сияли. — А она ничего не пишет, она приезжает, чтобы выйти за меня замуж?
— Именно так оно и есть, Магно. Достаточно ли у тебя денег на этот случай?
— Я приберег пятьдесят долларов.
— Вряд ли этого хватит.
— Но я думаю...
— Знаешь, тебе придется выехать из этого штата, чтобы оформить свой брак. Так-то.
— А в городе мы не могли бы это сделать?
— Нет, нельзя, Магно, — объяснил я ему. — Вас нигде не распишут во всем штате Калифорния. Таков закон. Вам нужно будет поехать в Нью-Мехико или в Вашингтон. Это — самые ближние отсюда штаты, в которых вас могут зарегистрировать. И тебе понадобится по крайней мере две сотни долларов на все это.
— Я и не знал, что жениться так дорого.
— И это — только начало, Магно.
— Ты хочешь сказать, что еще будут какие-то расходы?
— Несомненно. Несколько позже.
Но Магно уже грезил близким триумфом, и сладкие мечты застили ему свет.
— Я догадываюсь, что ты имеешь в виду, Ник.
— Я тебя знаю...
— Я еще займу у нашего бригадира.
— Смотри, ты запродаешь ему себя на всю оставшуюся жизнь.
— Это стоит того, Ник. — На лице его было написано предвкушение долгожданного счастья. — Когда она приезжает, Ник?
— В субботу около полудня, как написано в письме. Сегодня у нас четверг. У тебя целых два дня, чтобы подготовиться как следует. Надо будет встретить ее в городе, у автобусной станции.
— Ник, ты поедешь со мной, ладно?
— Конечно, Магно.
Он облизнул толстые губы и, не глядя на меня, пробормотал:
— Ты мне не одолжишь сотню, Ник?
— Извини, Магно...
— Я понимаю. Ладно, пойду к бригадиру...
— Уверен, он поможет тебе.
— Как ты думаешь, она писала Кларо или нет?
— Не знаю.
— Я убью его.
Мы грузили корзины с салатом в грузовики, когда Магно Рубио принесли телеграмму. Телеграмму от Кларабель. Она приезжала в город раньше, чем предполагала, — в пять часов дня в пятницу. А был уже полдень той самой пятницы. Оставалось всего каких-нибудь четыре часа, чтобы подготовиться, а нам еще надо было нагрузить пять автомашин. Магно прямо остолбенел на миг. Но тут же принялся кидать корзины в грузовик за двоих. Я старался не отставать от него, чтобы успеть управиться до того, как наступит исторический момент.
И мы успели. Покончив с погрузкой, бегом бросились в барак, быстро помылись, переоделись. И, выпросив у бригадира пикап, понеслись в город.
Кларабель уже ожидала на автобусной станции. Я сразу узнал ее по той фотографии, что выкладывал Кларо из своего бумажника. А вот Магно даже не обратил на нее внимание: он высматривал девицу пяти футов одиннадцати дюймов ростом — сто девяносто пять фунтов мяса и костей на босу ногу. Я потянул его за руку и подтолкнул к той девушке, которая по моим подсчетам должна была быть Кларабель.
— Вы Кларабель? — обратился я к ней.
— Да, — ответила она. — А вы — Кларо?
Магно Рубио вздрогнул.
— Нет, — сказал я в ответ.
— Интересно, почему это он не встретил меня. Вы — его брат?
— Кларо уехал, — объяснил я ей. — У него нет брата. Меня зовут Ник.
— Очень приятно, Ник. А куда же он уехал?
— На Аляску.
— Чего это его туда занесло?
— Он работает там на консервном заводе.
— Он ничего мне об этом не писал. А надолго он уехал?
— Он уехал как-то неожиданно, Кларабель. Может быть, на несколько месяцев. Может быть, дольше. Не могу сказать вам.
Она была похожа на золотоискателя, понапрасну добравшегося до заветной горы. Гора оказалась на месте, и вот что касается золота...
— Разве можно так обращаться с женщиной? — посетовала она.
— Это — Магно Рубио, Кларабель, — представил я его, взяв за руку.
Ее голубые глазки быстро-быстро замигали. Желанная гора с золотою жилой снова замаячила на горизонте. Розовые губки раскрылись. Умирающий золотоискатель прошептал благодарственную молитву: золотая жила могла оказаться отнюдь не миражем.