Во мрак
Шрифт:
— Брат, слушай… а у тебя пожрать не найдется?
— Посмотри в мешке. — Наемник слабо кивнул, морщась от боли в затекшем теле.
Спаситель чуть ли не с головой зарылся в рюкзак и с торжествующим воплем выудил кусок вяленого мяса. Посмотрел на Тарана.
— Угощайся, — официально разрешил тот.
Подземный этикет… Даже самый голодный не возьмет чужой еды без разрешения. Туннель наполнился хрустом и сосредоточенным чавканьем.
Только теперь сталкер заметил на ногах незнакомца кандалы. «Невольник?
Методично работая челюстями, мужик вдруг поперхнулся и зашелся в приступе грудного кашля. Таран поднялся на негнущихся ногах, проковылял к спасителю с намереньем постучать по спине, но тот вскинул руку в предупреждающем жесте.
— Не надо, — бросил он, натужно сипя. — Сейчас пройдет.
— Сырость?
— Если бы… — ухмыльнулся узник. — Дозу хватанул. Лучевая болезнь.
Таран покосился на собеседника. В глаза бросилась нездоровая бледность кожи, легкий тремор кончиков пальцев.
— Где успел?
Незнакомец перестал жевать и скривился, неопределенно отмахнувшись.
— Долгая история… Зато теперь башку брить не надо — волосы не растут. Так-то, брат.
Не очень-то веселая история, судя по всему. Кто же этот доходяга? Бывший наемник? Пойманный с поличным вор? Вряд ли. И тех, и других Таран за версту чуял.
Спасителя, похоже, занимал тот же вопрос.
— Ты диггер? Ну, сталкер, да?
Таран кивнул.
— А ты, значит…
— Трудновоспитуемый.
— В смысле?
— В прямом, — незнакомец усмехнулся. — Так нас местные коммунисты величают. Рабство, брат, не очень вяжется с марксистско-ленинской… и так далее. Вот и извращаются, как могут.
— А это зачем? — кивнул наемник на кандалы.
— Для красоты… наверное. Я же говорю — трудновоспитуемый. Самый что ни на есть. Два побега. Оба — неудачно. Через этот колодец, — невольник кивнул на завал, — тоже хотел попробовать. Хорошо, вовремя одумался. Как говорится, рожденный ползать… летает самолетами «Аэрофлота». А с учетом высоты здесь, блин, как минимум «Люфтганза» нужна.
Наемник окинул взглядом место происшествия. Масштаб разрушений оказался таков, что о дальнейшем преследовании Санитара можно смело забыть: потолок туннеля просел почти на метр, а земляная насыпь капитально перегородила подходы к колодцу. Скорее всего, и сама бетонная конструкция пострадала в результате взрыва.
— Ты не знаешь, где мы сейчас примерно?
— Карта есть?
Сталкер вытащил потертый планшет. Узник долго водил пальцем по разноцветным линиям, оставляя на ветхом листе вмятины грязным ногтем, и наконец ткнул в самый край.
— Где-то здесь. Плюс-минус, естественно… Если ты задумал через колодец наружу сунуться, то сразу скажу — плохая идея. Болота кругом. Не выбраться. Да и вообще там вокруг ни хрена путного, только
— Обсерватория? — встрепенулся Таран.
«А вот это уже ближе к теме. Кабельный коллектор тянется в направлении юго-запада. Очень похоже, что именно туда… Размах научного комплекса и уровень энергопотребления вполне могли потребовать прокладки независимой силовой линии».
Взглянув в последний раз на карту, сталкер отбросил сомнения. В голове созрел новый план действий.
Вернувшись к завалу, он выудил из земли оброненный автомат, стряхнул грязь и пристально посмотрел на узника.
— Я теперь, вроде как, должник твой?
— Формально, да, — невольник почесал затылок. — Но ты, брат, не обольщайся. Я в завал за трофеями полез. Кто ж знал, что ты живучий, как чирей на заднице?
— Так вот, — Таран дернул затвор, — Не люблю в долгу оставаться.
Рявкнул автомат. Незнакомец вздрогнул, но в следующее мгновение уже растерянно таращился на цепь с перебитым замком под ногами.
— Не понял…
— Чего непонятного? Свободен, приятель. Через блокпосты проведу, а дальше уж сам как-нибудь…
Узник засмеялся:
— Ну ты и шутник, сталкер!
— Я и не думал шутить.
Невольник замолчал, лицо его вытянулось. Лишь когда Таран захлюпал по глинистому полу туннеля, устремился следом, все еще не веря случившемуся чуду.
— Я с тебя по-хорошему фигею, брат! Считай это признанием в неразделенной любви!
В каверне с остовом догоравшей сторожки пришлось задержаться. Набежавшие «красные» бестолково толклись возле пепелища и допрашивали выжившего надзирателя. Парень был настолько напуган, что толком рассказать ничего не мог. Пришлось вмешаться и наплести про самовозгорание на оружейном складе. Жаждавший подробностей комиссар вполне удовлетворился этой версией и потому мигом переключился на наемника.
— С инспекцией, как понимаю? Мы уж и не ждали. Пройдемте на станцию. Вам назначат проводника, который покажет…
— Не стоит, — оборвал Таран. — Я уже увидел все, что хотел.
— А ты что вылупился? — рявкнул комиссар на узника. — А ну пошел…
— Этот трудновоспитуемый подозревается в подготовке взрыва, — перебил его сталкер не терпящим возражений тоном. — Я забираю его до выяснения.
Невольник ненавязчиво звякнул цепями.
— Да! И снимите с него железки.
Комиссар, тучный детина с огромным брюхом и смешными усиками а-ля Пуаро, стал мрачнее тучи, однако перечить наемнику не спешил. Судя по выражению крайней муки на лице, напряженно просчитывал варианты. Затем, решив все-таки не гневить официального дознавателя, дал добро. В конце концов, одним трудновоспитуемым меньше, одним больше… Никто и не хватится.