Во славу Отечества
Шрифт:
Двигаясь тремя походными колоннами, кавалеристы одномоментно атаковали врага с фронта и флангов. Австрийцы никак не могли поверить, что их атакует русская кавалерия, да ещё в таком количестве. Подвергшись внезапному нападению, пехотинцы не сумели организовать достойного сопротивления. Передние части дрогнули и бросились бежать, опрокинув при этом движущиеся за ними подразделения. За несколько минут боевая часть превратилась в дезорганизованное человеческое стадо, ставшее лёгкой добычей для острых сабель.
Уже к вечеру Келлер докладывал Дроздовскому о прорыве обороны противника на целых тридцать километров, что было великолепным достижением для первого дня наступления. Теперь нужно было расширить зоны прорыва и не дать противнику контратаковать.
Как обещал Дроздовский, большая нагрузка легла на плечи русских лётчиков. Едва только стало ясно, что началось большое наступление, а не разведка боем, австрийцы одномоментно подняли в воздух всю свою авиацию, чтобы выяснить масштабы русского наступления и дезорганизовать колонны наступающих войск. Более тридцати самолетов противника обрушились сначала на пехоту Терентьева, а затем на конников Келлера. Неизвестно какие бы были окончательные результаты их марша, если бы не авиаторы Арцеулова.
Они позволили господствовать врагу в воздухе ровно семнадцать минут, после чего в небе развернулось полномасштабное сражение. С обеих сторон в яростной борьбе гибли машины и люди, но выполнить поставленную задачу австрийцы не смогли. Вернувшись на свой аэродром, они не предполагали, что это был их последний вылет. Зная расположение аэродрома, генерал Келлер выделил из своего корпуса специальный отряд, который совершил ночной марш-бросок и на рассвете атаковал его. Ворвавшись в расположение части, кавалеристы быстро опрокинули охрану аэродрома и полностью вырезали спящих пилотов, запалив при этом все аэропланы, склады с горючим и запасными частями. Этот ночной марш-бросок очень напугал австрийские тыловые части, чувствовавшие себя в относительной безопасности.
Развивая наметившийся успех на своем участке фронта, Дроздовский стремительно без всякой раскачки ввел в прорыв Владимирский, Полтавский и Казанский полки для нанесения фланговых ударов противнику, с целью расширения зоны прорыва и предотвращения возможных фланговых контрударов. Одновременно, бронепоезда при поддержке конницы генерала Келлера продолжали наступление на Золочев, крупный опорный пункт обороны противника, выходя в тыл основных сил 4 австрийской армии эрцгерцога Иосифа Фердинанда. Для особой эффективности действия конных частей Дроздовский приказал выделить три аэроплана, которые должны были проводить воздушную разведку на пути движения Келлера и сообщать о передвижениях врага.
Не так бурно развивались события на южном направлении в зоне 7 армии генерала Каледина, которая наступала под Проскуровым на Тернополь. Здесь австрийцы явно ждали русского наступления, поскольку при начале обстрела передовых позиций, моментально стали отводить свои войска на вторую линию обороны. Однако и русские, почему-то весь свой шестичасовой огонь вели большей частью по траншеям второй линии, попутно уничтожая огнём лёгкой артиллерии проволочные заграждения передних траншей.
Каледин не стал в тот день вводить в дело корпус Мамонтова, воюя исключительно пехотой и артиллерией. Основные бои развернулись за траншеи второй линии обороны, откуда сильный заградительный огонь русской артиллерии не позволил вовремя перебросить отступивших солдат в передовые окопы. Цепи русской пехоты одним броском преодолели расстояние до вражеских траншей и захватили их полупустыми. Артиллеристы вели огонь по второму рубежу до самого последнего момента, когда после красной ракеты пехотные цепи и штурмовые отряды уже почти достигли траншей противника. Солдаты Каргопольского полка первыми ворвались в окопы австрийцев, пехота которого только начала готовиться к отражению атаки, услышав крики русского «ура». Враг отчаянно пытался организовать оборону, но ворвавшиеся в траншеи каргопольцы уже успешно очищали окопы, а штурмовые отряды подрывали опорные узлы, доты и командные пункты.
Напрасно прибывшие по тревоге в гарнизоны третьей линии обороны тыловые резервы ждали продолжения наступления. Как только Каледину доложили об успехе, он приказал прекратить наступление и, закрепившись на захваченных позициях, начать перегруппировку сил для нанесения фланговых ударов.
В действиях генерала был свой резон: наступал вечер, а гнать солдат на ощетинившиеся позиции противника без нужной артподготовки не было никакого смысла, кроме ненужных потерь это ни к чему бы не привело. Своё временное топтание на третьей линии, Каледин с лихвой окупил утром, когда с рассветом по австрийским позициям ударила вся имевшаяся в его распоряжении артиллерия, затем в дело вступили переобутые бронепоезда, под прикрытием которых атаковали пехотинцы. Последним мазком столь богатой на события палитры боя, была атака Мамонтова, чьи кавалеристы за считанные минуты прорвали австрийские позиции, и вышли в тыл противника.
Разгром австрийцев стал очевидным, когда под удар конников Мамонтова попали соединения 7 армии, которые генерал Пфлянцер-Балтина спешно перебросил на помощь держащему оборону генералу Ботмеру. Это были лучшие мадьярские части, считавшиеся образцовыми во всей австрийской армии. Двигаясь в походном порядке, они попали под пулеметный огонь тачанок и шрапнели полевой артиллерии Мамонтова. Шрапнель и пулемётный огонь буквально сметали походные колонны венгров, солдаты умирали, даже не успев понять, что случилось и откуда бьёт противник. Разгром довершили казаки мощной и неожиданной атакой.
Уцелевшая от разгрома бригада шедшая в арьергарде, при виде стремительно накатывающей на них казачьей лавы, дружно побросала оружие и застыла вдоль дороги с поднятыми руками. Подскакавший к ним генерал Мамонтов, привстав на стременах, громким зычным голосом скомандовал: «Церимониялмарш! Нахт Проскуров!». Услышав эту команду, бравые венгры дружно повернулись и покорно зашагали в плен.
Разгром австрийских резервов позволил Каледину расширить свой прорыв до 80 км по фронту и 30 км в глубину. Ботмер поспешно старался закрепиться на новых позициях, но это ему не удалось. Временно разделённый на две части корпус Мамонтова энергично громил вражеские фланги, не позволяя соединениям противника организовать стабильную оборону. Привыкшие к медленному продвижению пехоты противника, австрийцы постоянно опаздывали с перегруппировкой, непременно попадая под удары мобильных Мамонтовских подразделений.
Соседняя с юга 9 армия под командованием генерала Зайончковского за два дня боев также смогла прорвать вражескую оборону и, сковывая силы Ботмера по всему фронту, вела активное наступление на Букач. Боясь оказаться в мешке, Ботмер отдал приказ на отступление, одновременно забрасывая Ставку призывами о помощи.
Вместе со своими северными соседями Каледин начал наступление и по железной дороге силами всех своих бронепоездов, под прикрытием частей корпуса Мамонтова, главной целью которого был Тернополь. Сбивая жидкие вражеские заслоны, и не заботясь о своих тылах, этот ударный кулак достиг поставленной цели уже к вечеру 19 июля. В пылу атаки, не желая останавливаться, русские ночью атаковали город с трёх сторон и захватили Тернополь к утру следующего дня.
Чуть позже, ближе к полудню 20 июля, Золочев был отрезан с тыла обходным ударом корпуса Келлера и над войсками эрцгерцога, нависла угроза окружения.
Иосиф Фердинанд не сразу осознал всю опасность своего положения. Полную ясность внесло столкновение его тыловых частей с русскими кавкорпусами 21 июля. Попавшие под губительный огонь кавалеристов Келлера и Мамонтова, они были полностью рассеяны, и новые Канны приобрели чёткие очертания. Перед эрцгерцогом встал нелёгкий выбор: оказаться в мешке, или отступить и спасти армию. Фердинанд недолго колебался и уже вечером 21 июля отдал своим частям приказ об отступление к Бережанам. После чего он спешно свернул свой штаб и отправился в Бережаны в числе первых, стремясь успеть проскочить, пока эти страшные русские казаки не захлопнули последнюю калитку за спиной 4 армии.