Во славу Отечества
Шрифт:
– Выход есть и довольно простой, но вот цена.
– Германия никогда не постоит за ценой ради своего спасения – пафосно воскликнул кайзер, при этом, искоса посмотрев на свое отражение в боковом зеркале на стене кабинета, и остался, им доволен.
– Я про ту цену Ваше Величество, что придется заплатить англичанам за свое согласие.
– Не тяните кота за хвост, генерал – гневно бросил кайзер, горя от нетерпения узнать задумку своего собеседника – я ни перед чем не остановлюсь ради спасения рейха!
– Черчилль действительно хорошо защитил Лондон многочисленными зенитными батареями, позволив нам совершать наши налеты исключительно ночью – начал генерал, но кайзер в нетерпении прервал его.
– Это я знаю и без вас, Берг!
– Но, укрепляя столицу, он одновременно полностью оголил всю остальную территорию Англии, оставив её совершенно беззащитной. Благодаря этому мы может беспрепятственно бомбить другие города, порождая ужас и страх в сердцах и душах наших врагов. Англичане не смогут за короткий период закрыть своими чертовыми зенитками весь остров и отныне наша задача, состоит лишь в том, что бы убить как можно больше мирного населения. В страхе за свои жизни британские обыватели придут в волнение, начнутся массовые беспорядки, которые, в конце концов, и принудят правительство Ллойд-Джорджа заключить мирный договор, хоть с самим дьяволом, ради сохранения спокойствия в стране.
Наступила звенящая тишина, и было ясно слышно, как от восторга хрипло клокотало в груди у кайзера Вильгельма.
– Браво, Берг, браво! – воскликнул монарх, как только смог справиться с охватившим его волнением – право ваше предложение мало, в чем уступает моей задумке. Вы гений, не зря я в вас верил с самого начала. Конечно, бомбежка незащищенных городов Британии вызовет такой гнев и негодование, что любой английский премьер будет обязан предпринять нужные действия для устранения угрозы массовых народных волнений. Это очень опасно для любой страны в мирное время и смертельно во время войны.
Охваченный возбуждением, Вильгельм стал энергично передвигаться по кабинету, и во время этих движений его лицо озарилось от пришедшей на ум мысли.
– Как всё в строчку! – радостно воскликнул кайзер и, увидев недоуменный взгляд Берга, любезно пояснил – Перед вашим приходом я читал доклад Николаи о трудностях англичан в связи с нарушением подвоза продовольствия на их остров. Сегодня же я прикажу Шееру немедленно начать неограниченную подводную войну, разрешив моим морским волкам топить любое торговое судно, независимо от его флага плывущее в сторону острова. Этими действиями мы не только заставим англичан испытывать те же лишения, что терпит сам германский народ, но и усилим во сто крат их недовольство и подтолкнем к скорейшему бунту.
Лицо Вильгельма ярко пылало гневом и одновременно торжеством. Его знаменитые усы, неоднократно обыгрываемые карикатуристами союзников, воинственно топорщились дыбом.
– Как жаль Ваше Величество, что эта гениальная идея не пришла вам в голову раньше, тогда бы британцы были бы куда сговорчивее и податливее – вовремя подал голос генерал, за что получил еще один благодарный взгляд своего императора.
– Да действительно жаль упущенного времени. Своей неограниченной подводной войной, я добился бы гораздо большего и в кротчайшие сроки, чем великий Наполеон с его континентальной блокадой.
Кайзер застыл возле горящего камина, вновь осознавая важность произнесенной им фразы, и оставшись ею довольным. Решительно развернувшись лицом к стоявшему рядом Бергу и изображая большую занятость, он стал завершать свой разговор.
– Я очень рад нашей столь продуктивной беседе генерал, однако не смею вас больше задерживать. К завтрашнему дню прошу предоставить мне список английских целей намеченных вами для ближайшего уничтожения, вместе с обозначенными сроками вылетов ваших орлов.
Вильгельм подошел к Бергу, царственно выкинул вперед правую руку и, крепко пожав руку своего собеседника, кратко изрек.
– Сделайте это, и погоны генерал-лейтенанта украсят ваши плечи.
Берг лихо щелкнул каблуками блестящих сапог и, тряхнув головой, ринулся исполнять приказ кайзера. Как показала старушка история, карьерный рост это неплохой жизненный стимул даже при не вполне блестящем положении на фронтах.
Не менее важная встреча на этом временном отрезке, произошла в нейтральном Копенгагене, среди завсегдатаев отеля «Плаза». К посетителю, сидевшему за столиком на открытой террасе отеля, с интересом изучавшему британскую «Таймс», подошел господин в хорошо сшитом смокинге и учтиво спросил: - Господин Энгстрем?
– Да. А вы если я не ошибаюсь господин Лансдорф?
– Совершенно верно.
Сидевший Энгстрем сделал приглашающий жест, и его гость охотно присел рядом с ним на плетеный стул. Дождавшись, когда официант примет заказ у гостя, Лансдорф любезно поинтересовался:
– Как добрались?
– Неплохо, если не считать небольшой морской качки, а вы?
– Благодарю хорошо, немецкие вагоны всегда славились своим качеством – с достоинством подчеркнул Лансдорф и Энгстрем охотно с ним согласиться: - Как и многое другое.
Так и началась встреча между посланником генерала Щукина, специально прибывшего в Данию с главой военной разведки Германии полковником Николаи. Начало разговора протекало в обмене общих, ничего незначащих фраз, которые перелетали над столом от одной стороны в другую, подобно легкому волану в бадминтоне.
Наконец Николаи не выдержал и, отставив в сторону, свою пустую кофейную чашку спросил:
– Так чем вызвано ваше желание господин Энгстрем встретиться со мной лично?
Русский охотно поддержал переход Николаи к главной теме разговора:
– Моему шефу очень хочется выяснить, один очень интересный вопрос. Что стоит за передачей нам сведений стратегического значения.
– О каких сведениях вы говорите? – уточнил полковник, хотя сразу понял, о чем идет речь.
– О секретном отчете, по состоянию австрийских войск противостоящих русскому Юго-Западному фронту и дате начала операции «Кримхильда».
Николаи, не отрывая взгляда, приготовился к дальнейшему продолжению разговора, но его не последовало. Русский терпеливо ждал ответа Николаи, и на его лице не было тени самодовольства, которое ожидал увидеть разведчик. Напротив, он подозвал официанта и заказал две чашки нового кофе, демонстрируя настрой на долгий разговор между собеседниками.