Во славу Светлого Ордена
Шрифт:
— Оставляй. Оно все равно больше не пригодится, — я кивнул на седло, обернулся к урху и… выругался.
Грон выглядел так, словно влил в себя литр жарки. Глаза гиганта помутнели, и дышал он с заметным трудом… Этот запах серы… Тварь, подохнув, отравила воздух Хаосом, который, очевидно, ускорил преображение Печати Камня.
— Голова раскалывается, — заметив мой взгляд, пробасил он. — И дышать тяжело…
— Быстро в седло! — рявкнул я, перевёл взгляд на Канса и в бессилии стиснул зубы. Белобрысый выглядел ненамного лучше своего брата. Не знаю как, но
— Грон, на коня! — приказал я. — Мы доедем на моем.
Дождавшись, когда урх сядет в седло, я передал ему вещи брата. Затем закинул Канса на своего коня и приказал выдвигаться.
Грон потерял сознание на пороге алтарной. Не знаю уж, как он смог доехать и потом ещё пройти двадцать шагов, но боги, видимо, решили над нами больше не издеваться. Уложив братьев у правой стены главного зала святилища, я поклонился алтарю Шамы, кинул в чашу для пожертвований три золотых монеты, а затем вышел на улицу и высказал небесам все, что думал о сегодняшнем дне.
Немного успокоившись, снял с сёдел мешки и перенёс их в алтарную. Затем набрал в колодце воды, напоил коней и подвесил им к мордам сумки с зерном. Рассёдлывать не стал и на коновязь решил не вести — оставил животных в небольшом помещении слева от входа.
Нет, так-то коням нечего делать в святилище, но эти правила придуманы до появления Погани. Не знаю, что здесь происходит ночью, но мне спокойнее, когда лошади под рукой. Правила — они на то и правила, чтобы их нарушать. Надеюсь, Шама за это на меня не обидится.
Закончив с делами, я вернулся в алтарную, проверил у ребят дыхание и, усевшись возле противоположной стены, задумался. Адреналин из крови ушел, и меня накрыло осознание той задницы, в которой я оказался.
В Погани, с двумя полутрупами на руках и полным непониманием происходящего. Перспективы не самые радужные, особенно с учётом того, что в Шанару вот прямо сейчас идёт два отряда уродов. Три сотни обезьян и ещё один козлорогий. Мимо города они не пройдут, а придя, обязательно захотят разрушить тут все святилища.
Освящённая земля живых не остановит, а значит утром неплохо бы отсюда свалить. Только вот я не знаю, когда очнутся ребята. Мне не известно, что происходит с их Печатями, и что в таких случаях нужно делать. Я могу только предположить, что здесь, в святилище Тьмы, все происходящие изменения пройдут значительно легче. Однако это совершенно не факт. Как бы то ни было, Канс с Гроном живы и умирать вроде не собираются, а значит, есть шанс, что они оба очнутся до утра. Если этого не случится, придётся что-то решать. Хотя вариантов на самом деле не так-то и много.
Точнее он всего один. Если ни Грон ни Канс не очнутся — закину их на лошадей и Двину в сторону Када. Нет, понятно, что это только в планах легко, а в реальности привязать того же урха к коню будет очень непросто, но делать все равно больше нечего. Ребят я не брошу ни при каких обстоятельствах. И дело даже не в том, что они
Грустно усмехнувшись, я облокотился спиной о прохладную стену и медленно оглядел зал.
Здесь, в Шанаре, как и везде в Лидде, люди поклонялись и Шаме, и Отрису, но святилища они строили достаточно скромные. В отличие от Империи и Ашерона, где городские храмы словно бы соревновались между собой в вычурной роскоши.
Вот и здесь все было устроено без излишков. Небольшой зал, скромный алтарь, бронзовая жертвенная чаша, ступени для молящихся прихожан и двенадцать полустертых фресок на стенах. Шаму всегда изображают с закрытым капюшоном лицом и иногда в образе чёрной пантеры. Не знаю, с чем это связано, но я не силён в толковании священных писаний, поскольку ни одно из них не читал. Просто неинтересно. Я почитаю Тьму, но мне не нужны чьи-либо наставления.
В зале царил полумрак. В святилищах Тьмы никогда не зажигают свечей. Свет проникает сквозь круглые отверстия в потолке, которые символизируют ночные светила. Еще слышал, что служители Шамы выращивают какие-то специальные светящиеся растения, но здесь я ничего подобного не заметил.
День уже клонился к вечеру. Наверное, в старые времена весь путь от Акарема до Шанары занял бы не больше пяти часов, но за двадцать три оборота дороги пришли в негодность. Нет, все не настолько плохо, но в быстрой езде просто не было смысла. До Када за один дневной переход мы бы все равно не добрались бы.
Чтобы чем-то себя занять, я решил переложить вещи в мешке, когда из помещения с лошадьми донеслись характерные звуки. Тревожное ржание и два коротких удара. Понимая, что уже опоздал, я вскочил на ноги, выхватил меч и рванул по коридору к входу.
Опасаясь засады, резко остановился возле двери и выругался в бессилии, заметив сквозь арочный проем убегающую в город бесовку.
Эта рогатая тварь убила коней и спокойно сбежала! Словами не передать, что я чувствовал, глядя ей вслед. Нет, ну вот почему оно всегда сразу? Сколько ещё дерьма должно случиться, чтобы Алата наконец успокоилась и перестала подкидывать мне испытания? Чего ей сегодня неймется?
Заглянув в комнату и с досадой оглядев конские трупы, я покачал головой, убрал в ножны меч и вернулся в алтарную. Единственный мой план улетел пантере под хвост. В ее святилище и с подачи ее же подвижницы[1]. Нет, было понятно, что бесовка от меня не отстанет, но я был уверен, что почувствую эту тварь. Только та странная легкость сейчас и не подумала появляться. Возможно, потому что целью бесовки в этот раз был не я?
При этом в открытую драку она не полезла. Ну да, и я бы на ее месте поступил точно так же. Зачем рисковать, если на подходе два отряда союзников? Только мне-то что теперь делать? Попытаться как-то разбудить ребят? Водой их облить ближе к утру, или попробовать напоить жаркой? Не знаю, но, может быть, что-то придумаю.