Во тьме

Лавелль Дори

– Двадцать тысяч хватит.

– Я дам вам двадцать пять тысяч, но как только состояние брата перейдет ко мне.

– Ужасно щедро с вашей стороны, мистер Слейд.

Женщина снова похожа на пожилую леди, а не на шантажистку.

– В свою очередь, хочу, чтобы вы кое-что сделали для меня, - говорю я, сжав челюсть.

– Но я уже сделала.

– Я даю вам больше денег, чем мы договаривались. Так что, вы сделаете так, как я скажу. Вы возьмете деньги и покинете город. Начните новую жизнь в каком-нибудь спокойном местечке.

–

Я сделаю это за тридцать тысяч.

Я должен был знать, что она станет проблемой.

– Отлично. Я позвоню вам, как только деньги будут у меня.

Вешаю трубку и прижимаю кулак ко лбу. Дерьмо. Что, бл*ть, мне теперь делать?

Глава 5

Дженна

Во второй день в тюрьме меня перевели в новую камеру, воняющую высохшей рвотой, потом, мочой и другими вещами, о которых я даже не хочу думать. Единственное хорошее в этой камере - тут сплошная металлическая дверь, а не прутья решетки.

Как только я вхожу, мои новые сокамерницы представляются мне, называя не только свои имена, но и за что их посадили.

Арлин, роскошная блондинка, убила свою старую мать, потому что та отказывалась давать ей деньги на наркотики. Джуди сидит за отмывку денег. Другую сокамерницу, Латишу, упекли за ограбление банка и убийство офицера полиции при попытке побега.

У меня сжимается желудок, когда я понимаю, что я единственная невиновная среди виновных. Мне не нужно рассказывать им, почему я в тюрьме, потому что они уже знают. Как только охранники уходят, Латиша показывает мне статью в газете с моей фотографией.

Убийцу Уинстона Слейда признали виновной...

– Ты знаменита, - говорит она, улыбаясь мне беззубым ртом.

Слова в статье режут меня, как ножи. Теперь все думают, что я убийца. Не могу заставить себя дочитать статью, так что качаю головой, когда Латиша пытается сунуть газету мне в руки. Чтобы убить меня изнутри хватило беглого взгляда на заголовок.

– Я невиновна, - удается произнести мне сквозь сжатое горло, но моих сокамерниц это не интересует, они собираются вокруг Латиши, чтобы увидеть статью.

– Устраивайся, как дома, мисс Милашка, - Джуди мне подмигивает. У меня сжимаются внутренности от того, как она на меня смотрит.

Как только переполох утихает, мои новые сокамерницы хватают мои туалетные принадлежности и пользуются ими. Я не дерусь с ними, надеясь, что, если отдам им то, что они хотят, то преступницы оставят меня в покое.

Так как все койки заняты, мне приходится спать на матрасе на полу, в окружении тараканов, копошение которых я слышу в темноте.

Мои сокамерницы засыпают, двое из них громко храпят. Я догадываюсь, что им легко уснуть, потому что они знают, что находятся в тюрьме за преступления, которые они действительно совершили, и лишь я не могу смириться со своим приговором.

В темноте, пытаюсь успокоиться, думать

ясно.

Еще не все кончено. Я все еще могу подать на апелляцию. Но сколько времени это займет? Хватит ли мне сил пройти через еще один суд? Что если ничего не изменится, и я снова окажусь здесь? Я больше никогда в жизни не хочу испытать ту боль, когда судья зачитала мой приговор.

Может быть, мне стоит быть благодарной, что я оказалась за решеткой, подальше от Трэвиса Слейда. За пределами тюрьмы, он станет на меня охотиться. Не моргнет и глазом, чтобы убить меня. Но лучше ли смерти жизнь в тюрьме? Мне сложно решить.

Я пыталась сегодня позвонить Престону, но не смогла ему дозвониться. Он не перезвонил и не приехал. Не удивлена после того, в чем я обвинила его в зале суда. Я была не в себе. В тот момент, как у меня украли мою жизнь, я не знала, кому доверять. Я была зла, испытывала боль и чувствовала предательство.

Мне удается погрузиться в беспокойный сон. По ощущениям я проспала десять минут. Но уже шесть утра, и начинается подъем.

Мои сокамерницы просыпаются, выглядя свежими, в то время как мои глаза опухли и болят, как и все тело.

Глава тюремной охраны, которого все зовут Козлиной бородкой, а не по фамилии, пересчитывает заключенных. Когда он подходит к нашей камере и открывает дверь, его глаза блуждают по комнате, а затем останавливаются на мне. Мне хочется заерзать под его пристальным взглядом. Хочу отвернуться, но в то же время, чувствую, что если так поступлю, то признаю себя виновной или что-то вроде того. Наконец, он разрывает зрительный контакт, и я тихо вздыхаю с облегчением.

– Мои поздравления. Похоже, что ты его новая любимица, - говорит Джуди, когда Козлиная бородка запирает дверь и уходит, его ботинки стучат по бетонному полу.

Я бросаю на нее вопросительный взгляд.

– О чем ты?

– Чтобы сделать свое пребывание здесь более радужным, Козлиная бородка выбирает одну из новых заключенных. Обычно, он выбирает ту, что больше всего напугана... как ты.

Я чувствую, как от страха у меня сжимается кожа. Надеюсь, что он не увидел страха в моих глазах, когда наши взгляды пересеклись.

Вместо ответа, я решаю прибраться: расправляю простынь на матрасе, заправляю концы. Моя рука задевает грязный пол, и я заставляю себя не думать обо всех микробах, попавших на мою кожу.

В семь утра нам в камеру приносят завтрак. Каждая из нас получает небольшую миску овсяной каши и стакан молока.

Каша ощущается слизью на языке, но я заставляю себя проглотить ее, потому что мне нужны силы. Еще я слышала, что, если ты отказываешься кушать в «Крик», то пару дней тебя будут морить голодом.

После завтрака, женщина-охранник по имени Филис приходит сообщить мне, что мне звонят. Когда она выпускает меня, я надеюсь, что звонит Престон. И это, действительно, он.

– Моя секретарь сказала мне, что вчера ты звонила, - говорит он.