Во все тяжкие 3

Минин Станислав

***

Закончился очередной приём местных клиентов, и мы со Светланой пили чай в номере «Уктусских гор», который был переделан в мой кабинет.

— Лёша, а ты со мной Пугачёву поедешь встречать? — спросила у меня Светлана.

Казалось бы, простой вопрос, а ставит меня в тупик…

— Наверное, поеду. — кивнул я.

И действительно, Аллу Борисовну, живую легенду нашей эстрады, встретить стоило лично. Но почему я об этом не подумал сам? А дело всё в соответствующем опыте из «прошлой жизни». С самого моего советского детства все вокруг говорили про знакомства, связи и блат, без которых невозможно было нормально прожить в СССР — книги по блату, модная одежда по блату, обставить квартиру — тоже по блату. Даже в юракадемии студенты открыто обсуждали через кого из преподавателей решали свои проблемы по учёбе. Да и дальнейшее трудоустройство, если оно касалось госорганов и не только, тоже зависело от связей родственников. Показателен был случай с моим одногруппником. Мечтал парнишка о должности следователя в прокуратуре. После практики на третьем курсе взяли его в одну

из районных прокуратур Екатеринбурга общественным помощником, где он и проработал два года до окончания академии, надеясь что его возьмут туда на работу. Щаз! Наивный чукотский вьюнош!.. И поехал он, как миленький, в область, ещё и радовался, что уж совсем в тьму тараканью не загнали! Первое время жил в кабинете, спал на стульях, зато работал в прокуратуре! А места в районных прокуратурах города доставались или уже прошедшим подобную «школу» опытным следователям, или «блатным». Вот и я, наслушавшись и насмотревшись подобного, после устройства в налоговые органы стал активно «заводить связи» — и ментовка, и прокуратура, и администрации районов и города. Совместные пьянки, праздники, походы в баню… Эффект, в конце концов, получился обратный — меня тупо начали использовать. Помимо обычных консультаций по телефону, приходилось помогать бесконечным знакомым моих знакомых, их родственникам и друзьям. А когда я, в свою очередь, очень редко обращался за помощью в решении вопросов, эти товарищи «надували щёки», разводили руками и переводили разговор в плоскость товарно-денежных отношений. Пришлось постепенно «завязывать» с этими «связями», вдоволь насладившись «парадом тщеславия» — никаких совместных пьянок, праздников и бань, что, неожиданно, привело к повышению моего авторитета и «диалог» наладился. Кстати, что характерно, именно в прокуратуре попадались самые адекватные люди. Ещё больше меня поражали некоторые мои товарищи, которые шли получать второе высшее образование в Академию Государственной Службы под обещание знакомых высокопоставленных чиновников пристроить их в дальнейшем на «тёпленькое местечко» на эту самую государственную службу. Понятно, что времени и желания учиться у этих моих товарищей не было, экзамены они сдавали за бабки, а на «сладкую» госслужбу почему-то так и не попали. Был и ещё один знакомый, у которого начальник, в соё время, пошёл учиться в УПИ на какие-то там курсы при Президенте РФ, где познакомился с одним из будущих министров правительства Свердловской области, чем обеспечил процветание своего бизнеса на тот период времени, пока этот министр находился при должности. Мой знакомый решил не отставать, и поступил на эти же курсы, в первую очередь надеясь, что группа подберётся «нужная». Ожидания не оправдались — с его слов выходило, что остальные студенты «полные лохи», один он нормальный. Кстати, отучился он добросовестно все два года, а диплом ему вручал или сам губер, или его зам, что никак не сказалось на его дальнейшей карьере.

Вот и не подумал я о личной встрече Примадонны отечественной эстрады — не особо она мне была и нужна для реализации дальнейших планов, а пиита я перед ней не испытывал, что характерно. Это многие и многие другие мечтали бы оказаться на моём месте, рассказывая потом с придыханием друзьям и знакомым о сём факте. А если ещё и удастся попасть в эту богемную тусовку — вообще предел мечтаний. Я могу понять людей, которые лезут туда для продвижения себя в качестве артиста, композитора, музыканта или поэта. Даже могу понять девушек, стремящихся найти себе в этой тусовке мужа, или просто посветить лицом на телевиденье и в глянцевых журналах для наработки нужных связей и увеличения своей «стоимости» на рынке невест. Но вот просто тусоваться? Сплетничать? Рыться в чужом грязном белье и кайфовать от этого? Жить не своей жизнью? Благодарю покорно!.. Так что тешить своё тщеславие попаданием в богемную тусовку я не собирался — пользы никой, а времени может отнять туеву хучу. Опять же начнутся просьбы, одолженья, попытки предложить себя в обмен на бесплатное лечение, как будто у них там «поперёк» и меня точно ждут «непередаваемые очучения»…

***

К моему некоторому удивлению, ожидаемых проблем с Аллой Борисовной у нас не случилось. Встретили её в «Кольцово» с огромным букетом роз, посадили в один из «геликов» и повезли в профилакторий. Светлана конечно слегка робела и смотрела на Примадонну с плохо скрываемым восторгом и обожанием. Пугачева же, в свою очередь, с опаской смотрела на меня. На мою попытку предложить ей на следующий день съездить на экскурсию по Екатеринбургу и окрестностям, ответила отказом, типа, бывала в Екатеринбурге не раз, и основные достопримечательности видела. Добравшись до профилактория, мы дали возможность Алле Борисовне привести себя в порядок с дороги, после чего отобедали в ресторане. Разговор за столом крутился вокруг предстоящих гастролей артистки, но потом плавно свернул на тему досуга в профилактории. Узнав, что у нас довольно таки большая охраняемая территория, Пугачева обрадовалась возможности в тишине вдоволь нагуляться по сосновому лесу.

Сеанс с Примадонной прошёл в лучших традициях «Битвы экстрасенсов» — задёрнутые шторы, полумрак, негромкие звуки «Enigma» из музыкального центра, «давление» на «женщину, которая поёт», и я, весь из себя на «серьёзных щах» со специально чуть опущенным тембром голоса. Шоу удалось — Пугачёва покинула мой кабинет на полусогнутых.

— Не думаю, что у нас теперь с ней будут проблемы. — хмыкнула Зойка, глядя на удаляющуюся по коридору Примадонну. — Капризничать, как все они любят, точно не будет.

— Надеюсь, Зоя Ивановна. — кивнул я. — Если что, звоните. Урезоним.

— Договорились.

***

— Докладывай, Валентин Анатольевич. — Владимир Александрович Гусинский поудобнее устроился за рабочим столом и приготовился слушать доклад полковника Тарасова из Службы безопасности Президента РФ.

— С момента нашего последнего общения с Борисом Абрамовичем Березовским в июне месяце ситуация с этим Балашовым кардинальным образом поменялась, Владимир Александрович. Если тогда он был фактически никем, по вашим меркам конечно же… — решил уточнить Тарасов. — То сейчас, в тандеме с Березовским, молодой человек серьёзно «поднялся». В этот его профилакторий «Урал» уже иностранцы начинают ездить, англичане, если быть совсем точным. А Березовский продолжает слухи среди представителей и других стран распускать, а генерал Егоров из ФСБ ему в этом активно помогает.

— Сколько он там за лечение берёт? — прервал Тарасова Гусинский.

— Сто тысяч долларов, Роман Аркадьевич. — с готовностью доложил полковник.

— А эффект?

— Выше самых смелых ожиданий!

— И всего сто тысяч? — хмыкнул олигарх. — Хреновые они бизнесмены. Я о Боре был лучшего мнения. Что ещё, Валентин Анатольевич?

— Вовсю торгуют кремом. По десять тысяч. Омолаживающий эффект очень сильный.

— Вопрос тот же — всего десять тысяч? Боря окончательно упал в моих глазах. — покривился Гусинский. — Продолжай.

— Эти деятели вышли на японцев со своими аккумуляторами. Те пока молчат. Как вы и просили, Владимир Александрович, мои люди купили в Екатеринбурге парочку образцов, а я на прошлой неделе передал эти образцы вашим специалистам.

— Да, да… — Гусинский взял с края стола папку с предварительным заключением по результатам испытаний. — Мои специалисты в восторге. Что-то ещё?

— Да. Они открыли свой коммерческий банк, назвали его «Урал».

— Понятно. Деньгами после этого их не купишь, раз уже и банковской деятельностью занялись.

Когда за Тарасовым закрылась дверь, Гусинский встал из-за стола и начал прохаживаться по кабинету. Олигарха особо не волновала информация про аккумуляторы и банк Балашова с Березовским, об этом можно было подумать потом. Владимир Александрович вдруг очень отчётливо представил себе все перспективы «медицинского» бизнеса, который можно наладить с помощью этого Алексея. Уж он-то сможет организовать всё так, что президенты, главы правительств, владельцы транснациональных компаний и прочие влиятельные люди мира будут стоять перед ним на коленях, вымаливая свой кусочек здоровья…

Но вот лепшего приятеля, Бори Березовского, в этой новой картине мира наблюдать совсем не хотелось…

Глава 11

Неприятности у всех нас начались одновременно — к Матанцеву внезапно нагрянула проверка из Москвы, о которой не знал даже Егоров, на Останинский ЧОП наехали менты из разрешительной системы, которых очень активно науськивала областная прокуратура, якобы получившая ряд анонимных жалоб. Ну, как анонимных… Заявителями числились вполне живые граждане с настоящей пропиской, решившие активно проявить свою гражданскую позицию. Но после аккуратного выяснения Валериными сотрудниками подробностей оказалось, что граждане эти о нашем ЧОПе никогда и ничего не слышали, а в прокуратуру их так никто из помощников и следователей не удосужился вызвать для беседы. Эту информацию собрали так, больше для очистки совести, было понятно сразу, что «рыпаться» бесполезно, и никому из нас даже в голову не пришло идти куда-то жаловаться. Валера, было, начал мне объяснять всю бесперспективность наезда на прокурорских со стороны Матанцева, но я отмахнулся — было понятно, что на них тоже давят, и давят неслабо, раз они не боятся «наезжать» на контору, дружественную начальнику областного ФСБ. Не остался в стороне и наш профилакторий с банком — налоговая полиция, в очередной раз, показала себя во всей красе со своими «маски-шоу», и положила всех в офисе банка и в Сысерти мордой в пол, даже наших клиентов, хотя руководство этого правоохранительного органа также, как и прокуратура, прекрасно знало о том, на кого фактически они «наезжают». Генералу Егорову, как я понял, было не до нас — его самого начали «прессовать». Попытка позвонить Березовскому закончилась ничем — Борис Абрамович сообщил, что у него у самого целый букет неприятностей, происхождение которых он выясняет, предложил немного потерпеть, не делать резких движений, и пообещал всё решить, для чего ему нужно было какое-то время. После недолгих раздумий, было принято решение о приостановлении «приёма», и Светлана отзвонилась Вере Фёдоровне, которой объяснять ничего не пришлось — она была в курсе не только неприятностей мужа, но и наших. Самым же хреновым было то, что через три дня после начала всей этой свистопляски менты из Чкаловского РУВД «провели рейд» и, в присутствии «правильных» понятых, «нашли» в доме моих родителей пару увесистых пакетов с «порошком белого цвета». Экспертиза, проведённая в кратчайшие сроки, показала, что это был героин очень высокого качества, а моих родителей, вместе с сильно избитым Иваном, после допроса поместили в ИВС.

***

— Лёха, ты как? Глупостей не наделаешь? — мы сидели с Останиным и Казанцевым в «гелике» Валеры во дворе моего дома.

А «глупостей» наделать очень хотелось. Руки не просто чесались, а дико зудели! Ладно, когда «кошмарят» бизнес! Хрен с этими квартирами, машинами и деньгами! Но родители-то причём? Должны же быть какие-то рамки? Или главное — результат?

— Я только из ментовки. — сообщил Володя. — Был у твоих… Слава богу, менты сами всё понимают, и твоих не прессуют. По слухам, приказ об организации провокации в отношении твоих родителей пришёл с самого верха, из центрального аппарата МВД, а не из областного главка.