Во всем виновата Смерть
Шрифт:
Вдоль левой стены тянется барная стойка, возле правой – небольшая сцена. На ней худой парень пытается петь, но халтурит, проглатывая слова. Напротив сцены – столики на две персоны. Народу не слишком много.
Костя садится за барную стойку.
– Здорово, – приветствует его толстый бармен.
– Здорово. Как оно?
– Подыхаю, как еще.
– Да конечно! Ты же, блин, еще всех нас переживешь.
– Хочется верить, – усмехается бармен. – Пиво или кофе?
– Кофе.
Бармен,
– Где напарника потерял? – Бармен ставит перед ним кофе.
– У хирурга: подстрелили. – Костя кидает в чашку кубик сахара, размешивает.
– Опять? – удивляется бармен. – Сколько уже можно ловить пули?
Костя пожимает плечами.
– У него там магнит, наверное, – добавляет бармен и отходит.
На сцене начинает играть пианино. Знакомая мелодия. Костя делает глоток кофе. Мелодия навевает воспоминания. Звучит женский голос… Костя замирает.
«Я больше не верю в любовь, извините…» – слышит он.
На его глаза наворачиваются слезы, еле заметные. Он оборачивается.
На сцене девушка играет на пианино. Карие глаза, не сильно длинные темные волосы, прямой нос, тонкие губы.
Это она!
Девушка поднимает взгляд. Он машет ей. На долю секунды, на мгновение, она перестает играть. Ее остановку, кроме него, никто не замечает. Она его узнает – она ему улыбается. У него перехватывает дыхание – он горько улыбается в ответ.
Костя отводит взгляд, боясь ее смутить, и, не глядя на нее, дослушивает знакомую песню.
Она встает, чтобы поклониться немногочисленной публике, но ее взгляд направлен только на него. Он снова ей машет, на сей раз приглашая подойти. Она согласно кивает.
Он просит налить себе еще кофе, достает пачку сигарет.
– Не кури! – строго говорит ему бармен.
Костя молча смотрит на него.
– Посетители не хотят нюхать сигаретный дым, я в том числе.
Костя тяжело вздыхает, убирая пачку обратно.
Снова те же движения с чашкой кофе, глоток. Подходит она.
Он встает. Они обнимаются, садятся.
– Кофе будешь? – спрашивает он.
– Нет, спасибо.
Молчание.
– Аня, как ты?
– Видишь, доросла до такой сцены… Пока еще работаю там же, но, думаю, уже после Нового года брошу.
– Почему?
Она задумывается, – видно, что продумывает ответ.
– Продюсер у меня появился. Он готов проспонсировать альбом и рекламу.
– Мечты сбываются.
– Это да, – хмыкает она. – Ты как? Всё инженер?
– Ну да, только уже старший.
– В смысле, главный?
– Называй как угодно. Замуж вышла?
– Нет. Женился?
– Тоже нет.
– Я, кстати,
– Меня?
– А кого еще?
Они улыбаются.
– Молния была, – продолжает она. – Помнишь, как тогда, у озера?
Она хмурится, пытаясь подавить воспоминания; он смотрит на нее.
Она бросает взгляд на наручные часы.
– Знаешь, если честно, мне пора, – говорит она. – Мне еще нужно успеть в типографию до закрытия.
– Может, тебя отвезти? Минут через двадцать смогу…
– Не стоит.
– Слушай, а если мы попьем кофе на днях?
– Прости, но нет.
– Почему?
Молчание.
– Я о тебе сегодня тоже вспоминал, – замечает он.
Она улыбается и снова смотрит на часы, давая понять, что уже пора.
Оба встают, снова обнимаются. Она уходит, он смотрит ей вслед.
Со сцены раздаются звуки гитары, начинается песня. Почти идеальная музыка на стихи Шпаликова: «По белому снегу я палкой вожу, стихи – они с неба, я перевожу…»
Минут через пять Костю зовут. Через белую дверь служебного входа он проходит по длинному коридору и открывает следующую дверь, с надписью «Директор».
Небольшой кабинет. Массивный дубовый стол, два кожаных кресла. На столе большой тонкий монитор, стакан под виски и пепельница. Стену украшает картина Верещагина «Сухум-Кале».
Костя садится в кресло, пододвигает к себе пепельницу, закуривает.
Минуты через две в кабинет влетает хозяин – толстый лысеющий мужчина с черными бегающими глазами. Он одет в черные брюки и светло-синюю рубашку; на спине проступает пот.
– Долбанные бабы, – бросает он, плюхаясь в кресло. Он вынимает откуда-то снизу бутылку виски, наливает себе, предлагает Косте. Тот отказывается. Тогда толстяк делает внушительный глоток, ставит стакан. – Сначала расскажи про бабки.
– Мы их не нашли.
– Что значит «не нашли»?
– Мы действовали по обычной схеме. – Костя выдыхает дым. – Сначала слегка избили, потом заказали пожрать и немного попугали. Хотели уже к гвоздям перейти, но – внезапные обстоятельства.
– Что за внезапные обстоятельства? – Толстяк наливает себе еще виски. – Говори четко.
– Ворвалась его девка. Она подстрелила Миху. Я ее убил.
– А его? Ты че, не мог его расколоть?
– Случайная пуля. Бах, и нет его. Я даже не заметил, а потом быстро повез Миху к хирургу.
Толстяк зловеще смеется, выпивает виски, закуривает.
– Всё у вас какие-то случайности, а я, между прочим, бабки потерял.
– Но мы…
– Главное, вы их наказали и никто больше не посмеет у меня воровать, – перебивает его толстяк. – Репутацию мне сохранили.
– Михалыч, сделали всё что могли.