Вода: Наперегонки со смертью
Шрифт:
— А мы разве влезем все в бронетранспортеры? — спросил Кирилл.
— Из города наняли автобус через консула. Сейчас прибудет.
— Кто платит?
— Кто, кто, страна. Давайте, соберемся в кучу и будем ждать автобус.
— Мы уже закончили, — Маша встала из-за стола.
У ее ног появилась блестящая жиром довольная физиономия мопса. Он внимательно смотрел снизу вверх на Черных. Начальник лаборатории не выдержал его взгляда.
— И вас тоже касается, Карл.
Пес после того, как услышал свое имя, высунул язык и попытался
— А как же эти люди доберутся домой? — Маша сочувственно оглядела публику.
— Без понятия. У них есть свои государства, которым они платят налоги, — ответил Черных.
— Пешком, раз самолеты не пропускают, а корабли скоро завязнут в густой воде. Это будет такой вариант библейского исхода евреев из Египта, — Кирилл произнес это шутливым тоном, хотя ему было совсем не смешно.
— Ужас, — Маша поняла его правильно.
Народ в зале ожидания пытался устроиться на ночлег. Родители сооружали для детей навесы, чтобы оградить от света и шума, а сами пытались уснуть сидя. Раненые, кроме Петрищева, спали. Ученый стонал и приговаривал:
— Столько всего я не успел, не оставил учеников, не передал знания…, вот только жить начал…
— Вам ничего не грозит, рана легкая, — успокоила его врач.
— Это вы специально говорите, чтобы я не волновался, а я уже руки перестаю чувствовать, и голова кружится, как перед смертью, — слабым голосом признался Петрищев.
— Это обезболивающее, оно сильное, наркотик, для быстрого эффекта.
— И голоса, голоса зовут, — Петрищев блаженно прикрыл глаза и замер. Черных испуганно посмотрел на коллегу, затем на врача.
— Что с ним?
— Уснул.
Приготовленные заранее на груди руки ученого расцепились и сползли вниз.
Врач проверила пульс на одной и довольно кивнула.
— С ним все хорошо, ему как раз нужен сон.
— Спасибо вам, доктор, — Черных пожал руку женщине. — Вы учились в России?
— Да, в медакадемии, в Оренбурге.
— Хорошо говорите.
— Спасибо, — врач замялась. — А вы, ученые? Вы же из-за того, что по телевизору показывают?
— Да, из-за этого. Но без оборудования и самолета, мы теперь просто беженцы, — Черных вздохнул.
— Это правда, что вода становится гелем?
— Чистая правда.
— Вы знаете, почему?
— Почти. Не знаем пока, как это остановить.
— И кто-то не хотел, чтобы узнали? — догадалась женщина.
— Да, выходит, что так.
В стеклянные двери аэропорта вошла толпа пассажиров, по виду европейских. Они огляделись и сразу начали рассредотачиваться по местам, которых осталось очень мало. Следом в дверях показались два морских пехотинца, при оружии и с носилками. Они сразу привлекли внимание публики. Военные увидели руководителя миссии и направились к нему.
— Автобус подошел, можете грузиться, — сообщили они.
Народ начал подниматься, помогать раненым. Новоприбывшие пассажиры устремились к свободным местам. Петрищева переложили на носилки. Кирилл и Маша оказались позади всех. Тот самый мальчишка, что играл под столом с Карлом, подал голос, завидев пса. Родители начали его успокаивать.
Сомалийская ночь была противоположностью жаркому дню. Свежий воздух был похож на сентябрьский где-нибудь в средней полосе России. Только с моря приходящие потоки окатывали теплыми влажными порывами. Громко шуршали цикады, и где-то на полосе догорал самолет, распространяя по округе запах гари.
Мест в автобусе, хватило всем. Кирилл сел рядом с Машей, а переноску с Карлом поставили в ноги. Как только автобус тронулся, сразу захотелось спать. Перенесенные за день испытания дали о себе знать внезапно навалившейся усталостью.
— Извини, Маш, я отрубаюсь, — сообщил Кирилл, чувствуя, как последние слова он произнес уже в забытьи.
Маша тоже недолго сопротивлялась сну. За окном была ночь. Впереди автобуса ехал БТР, позади тоже, что успокаивало. Девушка открыла переноску, потрепала мопса, получила в ответ облизывания, пожелала Карлу спокойной ночи и уснула сама.
Глава 4
Руслан Макаров сидел перед дверями военкома с замученным листком повестки. Негодование кипело в нем ко всему, что было касаемо бесцеремонного отношения со стороны государственных органов, начиная с налоговой, пенсионного фонда и вот теперь еще и Министерства обороны. Какие могут быть сборы в его-то сорокалетнем возрасте?
Дверь открылась. Оттуда вышел раскрасневшийся мужчина со злобной физиономией. Руслан потоптался, прежде чем войти. Решительный задор немного притух.
— Следующий! — крикнул из-за дверей майор. Руслан выдохнул и открыл дверь.
— Добрый день! — поприветствовал его военком.
— Добрый, — Макаров положил на край стола повестку. — Я не могу на сборы. Майор вопросительно посмотрел на него.
— Садитесь, — предложил майор жестом.
Макаров сел на скрипучий стул. Ему показалось, на тот же самый, на который он садился двадцать лет назад, перед армией.
— Я, индивидуальный предприниматель, — начал он домашнюю заготовку. — У меня в штате только один человек, это я сам. Понимаете?
Майор кивнул.
— Меня некому подменить, я даже учет не веду за самим собой, чтобы можно было взять продавца. У меня налоги на носу, аренда, которую хочешь-не хочешь, а плати, и вообще, клиенты, которых я потеряю, если буду находиться на сборах. Кредиты, опять же. С банками вообще лучше не шутить. Вообще, я законопослушный гражданин, можете проверить, ни одного замечания, что по налогам, что по кредитам. И теперь представьте, что вся моя законопослушность в мгновение ока перечеркнется вот этой бумажкой? Нет, я не могу.