Водители
Шрифт:
– Это почему? – испугался клиент.
– Дела у нас срочные в министерстве, – объявил Антошкин, опрокидывая кружку вверх дном, заглядывая в нее и всем своим видом показывая клиенту, что не мешало бы заказать еще по кружке.
– Уж вы, пожалуйста, сначала разгрузимся, а уж потом по делам, – заказывая еще пива, попросил клиент.
– Оно, конечно, можно, – ломался Антошкин, – да ведь еще водитель.
– Что же он не идет?
– Нельзя! За рулем человек. Что ни случилось, всегда будешь виноват, если от тебя пивом несет.
–
– Демин! – лениво крикнул Антошкин.
Демин, не поднимая головы из-под капота, отрицательно махнул рукой.
– Я же говорил, не пойдет, – сказал Антошкин и, уничтожив вторую кружку, принялся за приготовленную для Демина.
– Нагрел я клиента на три кружки, – объявил он, вернувшись к машине.
– Я уж видел, – улыбнулся Демин.
– Их учить надо, – продолжал Антошкин. – Я этот народ знаю – жучки. В прошлом году с таким вот артистом сельди в бочках возили. Как дождь пошел, он скорее брезенты снимать, чтобы, значит, бочки от дождя набухли и вес прибавили.
– А ты к нему подмазывался за кружку пива.
– Угостил меня человек, я и выпил. Сегодня он меня, завтра я его.
– Твоего угощения он не скоро дождется, – рассмеялся Демин.
– Да, – помолчав немного, проговорил Антошкин, – вот тебе и «Акулина».
– Что за Акулина? – не понял сразу Демин, продолжая ковыряться в моторе.
– «Акулина», говорю, оперетта. – Он искоса посмотрел на Демина. – Завтра пойдут смотреть, а мы с тобой где-нибудь на складе будем ночевать. Впрочем, мне что? Я в Москве дня три проживу, схожу посмотрю.
– Сходи, сходи, потом расскажешь.
– Интересно, с кем Нюрка пойдет? – продолжал Антошкин. – Я думаю, подыщет. Сто новых шоферов на работу оформились, ребята – закачаешься!
Демин не ответил. Неужели она без него пойдет в театр? Он представил себе городской сад, наполненный светом, публикой, музыкой.
Демин обошел машину, потрогал веревки, подбил сбившийся конец, протянул молоток Антошкину:
– Положи на место.
Антошкин небрежно бросил молоток в кабину.
– Ты что, по-людски положить не можешь?! – Демин поднял молоток и положил его в ящик.
Только в двенадцатом часу ночи Демин получил пакет в министерстве. Долго дожидался пропуска, а затем еще дольше – товарища Голицына. Когда все было оформлено и подписано, Голицын хотел запечатать пакет, но Демин движением руки остановил его и, вынув из конверта письмо, прочел. Он проделал это так неожиданно, что Голицын растерялся, а когда пришел в себя, Домин, возвращая письмо, сказал спокойно:
– Все в порядке.
Пораженный, начальник отдела поднялся и, упершись кулаками в стол, во все глаза уставился на Демина.
– Вы что? – сумел наконец он выговорить. – Вам, собственно говоря, что угодно? Вы зачем приехали?
Простодушно улыбаясь, Демин сказал:
– Приказано письмо за подписью министра привезти. Вот я и хотел посмотреть, сам ли министр подписал.
– Распишитесь, получите и уезжайте! – рявкнул Голицын.
Демин переночевал на складе, утром разгрузился и взял обратный груз. К десяти часам утра он был готов в дорогу. Если ехать побыстрей, то часам к семи вечера можно быть в Загряжске: обратный путь всегда короче. И хоть на второй акт, да можно успеть в театр. Нюра, наверно, со всеми пойдет. Но как уехать из Москвы, не побывав на заводе, где автобаза получает пятьдесят новых машин? Вдруг Потапову нужно что-нибудь срочно передать на базу, может быть, что-либо не ладится?
Оставив машину и груз на попечение проводника, Демин сначала трамваем, затем на метро добрался от Карачарова до автозавода. В отделе сбыта он нашел Потапова.
– Еду домой, Иван Акимыч, что передать? – спросил Демин.
Потапов нисколько не удивился появлению Демина.
– Передай Михаилу Григорьевичу, что машины начнем получать в понедельник – все уже оформлено. Выедем отсюда во вторник, пусть вечером подгонит в Тулу машину с бензином – боюсь, с этим горючим не дотянем: машины новые, поедем медленно.
– Передам, – сказал Демин. – Всё?
– Всё, поезжай!
Когда Демин вернулся в Карачарово, было два часа. Теперь уж раньше одиннадцати вечера на автобазу не поспеешь. Не видать ему сегодня Нюры!
Глава двадцать седьмая
Наконец-то он высказал Канунникову все, что о нем думал. Давно пора! Но Сергеева беспокоила мысль о передаче станка и, по совести говоря, тревожили угрозы управляющего трестом. Пронырливый, не разбирающийся в средствах Канунников пойдет на все. Он-то, Сергеев, старый волк, видал, как такие дела делаются! Нельзя надеяться на авось да небось, нужно принимать и свои меры.
– Ты не отмахивайся, – сказал он Полякову. – Канунников – человек вредный, такое накрутит, потом не раскрутишь!
Поляков только засмеялся:
– Он из тех начальников: у самого тенор, а говорить пытается басом.
Сергеев погрозил пальцем:
– Не шути! Нужно и свои меры принимать.
– Будет областное совещание, я ему там все выложу, не постесняюсь. А писать всякие рапорты и заявления – это не для меня.
– Я точно знаю: он вызывал и накручивал Горбенко.
– Какой бы ни был Горбенко, он прежде всего работник, не до склоки ему.
– Как ты в своих людях уверен!
– Склочничают бездельники, а их на базе нет.
Сергеев недовольно морщился! Умный человек Михаил Григорьевич, а до чего наивен! Рассуждает о высоких материях. С такими, как Канунников, не рассуждать, а драться надо.
– Он тебе не только это готовит, ты вот послушай…
– И слушать не хочу, не интересует это меня и не волнует. Ты лучше скажи: на стройке-то ты был? Смотрел?
– А как же! Богатые будут мастерские – завод!
– До завода далеко, а нашему тресту хватит, да еще половину области обслужим.