Водная пирамида
Шрифт:
Вдалеке пробивались первые лучи восходящего солнца.
Синяя вода Озера начала менять свои оттенки. Метаморфозы были тем больше, чем выше поднималось солнце. Город спал сном угрей, путешествующих к морю.
Отец, Игорь Лозинский и Цветан Горский тихо, чтобы не услышала Мама, вышли из дома и направились к Озеру. Озеро пробуждалось, похожее на открытую утробу, полную тысяч живых организмов, сохранившихся ископаемых, которые словно приветствовали своих спасителей…
19
Отец, Лозинский и Горский
Игорь Лозинский спешил закончить свою нелегкую исповедь. Он хотел открыть перед балканскими друзьями тайны существования Озера и людей вокруг него, оставить Цветану Горскому свое духовное завещание в надежде, что тот достойно продолжит его дело, а Отцу показать огромный смысл, сокрытый в том, чтобы следовать по пути угрей в поисках выхода из лабиринта, в котором он оказался.
Когда они остановились у того места, где река вытекала из Озера, там, где ее тихие воды превращались в бурные потоки, небо на востоке уже было розоватым, а солнце большим шаром отражалось в голубой воде.
Дальше река размеренно несла свои воды.
Вокруг царил чудесный покой рождения света, самого начала дня. Издалека по сине-голубой воде приближались два белых лебедя, будто первые вестники пробуждения Озера. Игорь Лозинский, глядя на прозрачные воды реки, вытекающей из Озера, первым нарушил тишину:
— Всегда, когда мне было тяжело в жизни, я находил успокоение у бурлящей воды. Теперь, когда близок конец моей жизни, эти медленные воды будто замедляют ее быстротечность.
Было понятно, что Игорь Лозинский, охваченный меланхолией, снова возвращался к сказанному ранее, к той истине, к которой он приближал, а порой и отдалял от нее своих товарищей-собеседников:
— Я вам уже говорил, друзья мои, что мне отпущено немного времени, чтобы наблюдать течение этих вод, следить за здешними угрями во время их путешествия до океана, и, видно, не судьба мне дождаться их возвращения, — тихо сказал Игорь Лозинский.
Это было понятно. Но Игорь Лозинский хотел поделиться еще чем-то драматичным, что таилось на дне его души. Последовало долгое молчание, тишину нарушал лишь едва различимый плеск синих вод реки.
Наконец, Лозинский заговорил снова:
— Эта река берет свое начало на Балканах. Она связывает их со Средиземным морем, с Атлантическим океаном. Так было сотни, тысячи, миллионы лет, с доисторической эпохи. Очень давно, еще до появления человека, Озеро населили первые представители живых существ. Многие из них остались жить в Озере, став живыми ископаемыми. Но только угрям досталась судьба — осуществлять круговое движение, связывать пресные и соленые воды нашей планеты.
И когда человек ступил на эти просторы, угри и дальше продолжали следовать своим путем, обозначая круг жизни. И по мере того, как развивался человеческий ум, стремясь познать недоступные истины, появлялись все новые легенды. Коснулись они и угрей, которые стали считаться вестниками богов.
Угри пережили фараонов, императоров, диктаторов, и никакие препоны и преграды не могли остановить их на их пути. И чему вы свидетели, друзья
Отец и Цветан Горский, каждый сообразно собственным взглядам, знаниям и предположениям, следили за эпическим развитием мысли Лозинского, но никто из них не мог точно сказать, на чем она остановится.
— Приближается конец фашизма, — продолжил Игорь Лозинский. — Виден конец и этой империи националистического зла. Меня пугает, как бы эйфория победы не продлилась слишком долго и не превратила победителей в проигравших.
Сталинизм много чего натворит на этих просторах вокруг Озера. Только бы, помоги, Господи, не повторились его безумные игры с перемещениями вод и народов, как это случилось в огромной России. И не дай Боже, чтобы кому-то пришло в голову прервать путь угрей, воздвигнув плотины и гидроэлектростанции на реке.
Игорь Лозинский замолчал. Послышались крики озерных чаек. Солнце уже разлило свой свет по воде, и гладь Озера теперь переливалась всевозможными оттенками синего.
Эти слова — заветы Игоря Лозинского — сильно врезались в память Отцу и Цветану Горскому, так как было в них много предупреждающих сигналов, касающихся будущего…
Но ни Отец, ни Цветан Горский не могли в тот момент подумать, что слушают последние слова, сказанные их большим другом и учителем — Игорем Лозинским.
Прошло совсем немного времени, как на закате фашизма и восходе сталинизма ушел навсегда Игорь Лозинский. Хотя время было тяжелое, военное, его многочисленные товарищи и друзья устроили ему достойные похороны. Но самое главное, память о нем продолжала жить в душах людей, спасенных им от малярии и других болезней. Животный мир большого Озера и его окрестностей лишился своего большого друга и знатока, спасителя и защитника, но остался его музей — став свидетельством не только подвига Лозинского, но и вечности жизни Озера. И никогда до этого не было на Балканах более значимого учреждения, чем краеведческий музей, созданный Игорем Лозинским.
Центральное место в музее занимал раздел, посвященный угрям. Тут имелись: так поразивший Отца экспонат, представлявший путь передвижения угрей — от Озера до Саргассова моря и обратно, макет запруды, чучела угрей, отправившихся на нерест и возвратившихся в Озеро. Были приведены сведения об угрях и их миграциях.
Целое царство самых разных существ было представлено в музее для того, чтобы зафиксировать на веки вечные факт их величественного существования. Экспонаты были собраны в трудные времена, полные неопределенности для людей и для Озера, для его известных и неизвестных обитателей.
Отзывчивый, Игорь Лозинский помогал каждому на озерной земле, кто испытывал муку, боль и страдания. Игорю Лозинскому поставили и памятник — в виде каменной птицы со сломанным крылом, что напоминало о его судьбе беженца. Но вечный памятник он воздвиг себе сам, еще при жизни, в душах людей. Музейная экспозиция Лозинского пережила оккупацию, войну. Большая заслуга в этом принадлежала Цветану Горскому, который сумел в годы фашизма вместе с соратниками Игоря спасти драгоценные экспонаты, а после войны поместить их в единственный в своем роде музей на Балканах. Но это было нелегко.