Водоворот [Венера Прайм 2]
Шрифт:
— На свою зарплату, я даже Манхэттен покинуть не смогу.
— Расходы оплачиваются в разумных пределах. Сохраняй квитанции. Я думаю ты захочешь встретиться с Блейком Редфилдом в Лондоне. — Сапфирово-голубые глаза на обветренном лице цвета красного дерева смотрели на нее. — Тебе нравится этот парень, это видно по тому как ты о нем говоришь.
— Спасибо, тогда буду шиковать.
Что он задумал со своими частными расследованиями, со всеми этими неискренними вопросами о Спарте, о Блейке? Если он из тех, кто отправил ее в Порт-Геспер, чтобы уничтожить, не привлекая к этому внимания, значит
Что бы ни было на уме у командора, она уже привыкла к медицинским осмотрам. Ее аналитические сверхспособности, инфракрасное зрение, перестраиваемые слух и зрение, фотографическая управляемая память были обусловлены перестройкой на клеточном уровне нервов, коры и гиппокампа мозга и это было невозможно обнаружить методами стандартной диагностики. Что касается остального, то Спарта обладала такой степенью контроля над своим метаболизмом, что могла легко обеспечить нужные ей результаты анализов.
Для объяснения наличия у нее системы подногтевых шипов, которую могли позволить себе только баснословно богатые люди, у Спарты была уже готовая, подтвержденная документами, история о том, что ей сделали операцию по льготной цене, испытывая новую технологию.
Единственное, что ее всегда волновало, это листы полимерных структур под ее диафрагмой и все что с ними было связано. Они не могли быть скрыты,только объяснены. Ее ребра и руки были пронизаны трансплантатами из искусственной кости экспериментального керамического типа. «Несчастный случай», который «произошел» с ней в шестнадцать лет, послужил этой цели. Спарта подозревала, что одной из причин убедительности ее объяснений было то, что люди, имплантировавшие ей эти системы, позаботились о том, чтобы при стандартом медицинском исследовании нельзя было определить, что на самом деле это батареи, дипольные микроволновые антенны и генератор.
Она пошла в клинику. Полчаса понадобилось диагностическим устройствам чтобы «просветить ее насквозь, вывернуть ее наизнанку», а суперкомпьютерам обработать данные. Результаты осмотра попадут только командору, но Спарта надеялась, что обман сошел ей с рук и на этот раз.
Спарта и хотела, и не хотела видеть Блейка, — она боялась в него влюбиться, это могло помешать ей отомстить за то, что с ней и ее родителями сделали. Но, с другой стороны, Блейк мог бы помочь узнать, что стало с ее родителями, и она отправилась через Атлантику в Лондон.
Во время своего путешествия она приняла обычные меры предосторожности, чтобы избежать возможной слежки, но если командор отрядил за ней настоящих профи, то этих предосторожностей, конечно, было бы явно не достаточно. Впрочем она решила не делать большой тайны из своего визита.
Спарта осторожно поднялась по узкой лестнице в квартиру Блейка Редфилда в лондонском Сити. Позвонила, ответа не последовало. Ее ладонь зависла над буквенно-цифровой клавиатурой его устаревшего магнитного замка, анализируя структуру поля. Через несколько мгновений, руководствуясь интуицией, она расшифровала его комбинацию — C7H5N3O6. Что было очень похоже на Блейка, это была формула тротила.
Пальцы
Но последним, кто коснулся этой дверной ручки, был не Блейк. Безошибочно пряный аромат Блейка был заглушен явно женским запахом. Кем бы она ни была, сейчас ее внутри не было. Отпечатки ее пальцев были недельной давности. Спарта сунула руки в карманы и вытащила пару прозрачных тонких полимерных перчаток. Какая-то женщина побывала в квартире Блейка с тех пор, как он ее покинул, и она могла вернуться. Спарта не собиралась оставлять следов своего визита.
Она осторожно толкнула дверь и отступила назад, когда та распахнулась. — Фейерверка не произошло. Нетерпеливо заглянула в гостиную Блейка, ощутила наличие электронапряжения в датчиках давления под ковром на лакированном дубовом полу и заметила установленные в углах потолочной лепнины детекторы движения, невидимые никому другому, подняла руки, нащупывая их волновые поля. Ее живот на мгновение вспыхнул огнем, и три быстрых выстрела отключили сигнализацию Блейка. Она вошла в квартиру, поставила сумку на пол и тщательно закрыла за собой дверь.
Слева от нее было эркерное окно, затененное большим вязом. Проливной дождь непрерывно шелестел листьями вяза. Бледно-зеленый свет позднего вечера просачивался сквозь исчерченные дождем стекла и придавал квартире водянистый вид аквариума.
Стены были уставлены книжными полками с впечатляющим количеством настоящих книг, сделанных из бумаги, ткани и кожи. Многие из которых были в разобранном состоянии в прозрачных пластиковых конвертах, другие были в первозданном виде. Свободное от книжных полок пространство стен, окрашенных в кремовый цвет, занимали живописные полотна старых мастеров и вставленные в рамки страницы редких рукописей.
Спарта прошла по тихим комнатам. Блейк неплохо жил на гонорары за консультации, не говоря уже о доходах от солидного трастового фонда (заслуга отца); это давало простор его коллекционерской страсти и пристрастию к китайской мебели и восточным тканям.
Ее взгляд фокусировался на поверхностях, просматривая все трещины, уши фиксировали шумы за пределами человеческого частотного диапазона, ниже человеческого порога слышимости, нос принюхивался в поисках химических намеков. — Если бы в комнате были мины-ловушки или скрытые передатчики-приемники, она бы их обнаружила.
Блейк покинул свою квартиру по меньшей мере две недели назад. Повсюду отпечатки его посетительницы были более свежими, нигде его отпечатки не накладывались на ее.
Спарта заглянула в спальню. Кровать была застелена свежими простынями, а шкаф был полон костюмов, рубашек и обуви. Блейк был настоящим денди, но если что-то и пропало из этого обширного гардероба, Спарта об этом не узнает. Она заметила, что женщина рылась в его вещах.
Шкафчик в ванной. — Там тоже были видны следы обыска.