Водоворот [Венера Прайм 2]
Шрифт:
— Мистер Ван Кессел, — тихо сказала она, — просто чтобы ты знал, с чем мы столкнулись: по словам моего коллеги, мистера Редфилда, Пит Гресс — представитель фанатичной секты, которая считает, что наша Солнечная система была захвачена инопланетянами в далеком прошлом и вот-вот будет захвачена снова. Дело в том, что Гресс и его друзья действительно с нетерпением ждут вторжения. Но они стремятся сохранить все это в глубокой, тайне от остальных обитаемых миров. Они настолько фанатичны, что некоторые из них, такие как Гресс,
Глаза Ван Кесселя выпучились на его раскрасневшемся лице:
— Это самое безумное, что я когда-либо слышал.
— Не могу не согласиться, — горячо сказала Спарта. — Но это не первый случай, когда банда маньяков жертвует собой и множеством невинных свидетелей своей веры, и я сомневаюсь, что это будет последний.
Она снова повернулась к микрофону:
— Нет, Гресс, не блефую, я сообразила о твоих намерениях примерно за две минуты до твоего старта, благодаря информации, принесенной Блейком и приняла меры. Ты не попадешь в Луну, сработали твои маневровые двигатели. Ты сможешь плыть в космосе вечно.
Из динамиков послышался голос Гресса:
— А я говорю, что ты блефуешь.
Блейк наклонился к Спарте и дотронулся до микрофона:
— Можно мне поговорить?
Она кивнула.
— Пит, это Гай. Я принес тебе послание из святилища посвященных.
— Кто ты такой? — Гневное требование Гресса прозвучало мгновенно.
— Один из посвященных. Друг Катрины. Уже слишком поздно. Они вмешались в запуск. Что бы с тобой ни случилось, ты не попадешь в антенны. И Гресс, теперь они знают, где искать, смысла разрушать обсерваторию нет. — Они могут найти звезду с помощью одной тридцатиметровой тарелки на Земле.
В динамиках не было ничего, кроме шипения пустого пространства. Внезапно голос Гресса заполнил всю комнату:
— Ты самозванец, предатель…
Это была истерика.
Затем была тишина, динамики исходили лишь космическим шумом. Блейк отошел от микрофона. — Сожалею. Наверное, он хочет умереть.
Время текло. На базе были предприняты кое-какие предохранительные меры. На всякий случай. Хотя радары показывали что орбита шаттла опасности не представляет, но кто знает, вдруг Грессу удастся запустить тормозной двигатель.
В рубке сменилась смена, но Спарта, Блейк и Ван Кессел остались. Они пили горький кофе, их разговоры вертелись вокруг Истрати, Пенни, Лейланда, Гресса и Катерины Балакян.
Пенни и Катерина сидели под стражей. С Пенни все было ясно, задержанные члены его шайки дали против его показания. Ну а Катерина? Во-первых была неясна ее роль в аварии с Лейландом, во-вторых как доказать ее членство в секте фанатиков. Ничего, пусть посидит. Люди из Службы безопасности доложили что ни Гресс, ни Балакян не покидали обсерваторию в течение суток, предшествовавших запуску шаттла
— Но как они могли в этом случае устроить сбой запуска? — удивился Ван Кессел.
— Может быть, я смогу ответить на этот вопрос, — сказал Блейк Ван Кесселу. — Гресс — специалист, аналитик сигналов, и ему, вероятно, было легко расшифровать ваши сигналы управления. Все, что ему было нужно, — это передатчик, загруженный заранее заданным кодом, настроенный на срабатывание, когда капсула Лейланда достигнет нужной точки эстакады.
— Дистанционный передатчик …? — Ван Кессел был настроен скептически.
— Сейчас он нацелен на эстакаду, — прошептала Спарта, она очень плохо себя чувствовала. — Радиотелескоп. Каждый приемник может быть использован в качестве передатчика. Каждый передатчик может быть приемником.
Теперь она знала, хотя и не хотела распространяться об этом, что источником дезориентирующего, тошнотворного ощущения, которое она испытывала, стоя тогда на эстакаде, был именно тестовый сигнал антенны.
Ван Кессел посмотрел на Спарту:
— Как ты думаешь, Балакян намеренно выбрала рейс Лейланда?
— Об этом может сказать только она.
… Шаттл Гресса завершил оборот вокруг Луны в нескольких километрах от ее поверхности и уже летел по дуге обратно в космос.
— Вы блефовали, не так ли? — Спросил Ван Кессел. — Но если Гресс мог так точно запрограммировать шаттл Лейланда с помощью дистанционного передатчика, почему он не смог как следует запрограммировать свой собственный?
— Должно быть, нам просто повезло, — прошептала она.
Глядя на красивое лицо Блейка, на его приподнятую бровь, ей было ясно, что он хотел спросить о том, что именно она делала, когда выпрыгнула из мчащегося лунного баги. Но это был не тот вопрос, который Блейк задал бы ей на людях.
Спарта холодным тоном обратилась к Ван Кесселу:
— Может быть, с Лейландом у Гресса просто получилось случайно… удача новичка.
Ван Кессел хмыкнул. — Ты хочешь сказать, что есть что-то такое, о чем Комитет предпочитает, чтобы вопросы не задавались?
— Вы прекрасно выразились, мистер Ван Кессел.
— Ты должна была сказать это с самого начала, — проворчал он. После этого он держал свои вопросы при себе. Что бы ни скрывал от него Комитет, он сомневался, что когда-нибудь узнает об этом.
Спарта, на грани изнеможения, вновь стала вызывать Гресса:
— Мы рассчитали твою орбиту с несколько большей точностью, доктор Гресс. С каждым оборотом она будет все выше, в конце концов ты окажетесь в паутине на Л-1. Но припасов у тебя на это не хватит.
В ответ не было ничего, кроме пустого шипения эфира. Это продолжалось так долго, что все, кроме Спарты и Блейка, сдались. И тут раздался изможденный голос Гресса:
— Теперь ты управляешь этой посудиной. Делай, что хочешь.