Воды Рубикона

Елисеев Григорий

– Насколько я понимаю, – проговорил Роман, когда сталкеры спустились с холма и следом за Шекспиром полезли в борщевик, – официально он работает в отделе полевых операций Центра на одной из руководящих должностей.

– Тогда какого хрена он делает в Зоне? – Свистунов с сомнением посмотрел на Шекспира. – Не, мне кажется, здесь что-то другое.

– Если тебе так интересно, то сам его и спроси, – хмыкнул Нестеров.

– О чем Гольф меня должен спросить? – поинтересовался Шекспир, слегка обернувшись.

– Ну… это… – Свистунов замялся. – Вы ведь не просто на ЦАЯ работаете, верно?

– Да

нет, вообще-то вполне просто, – усмехнулся Шекспир. – Мне платят и приказывают – а я работаю.

– Я не об этом, – потер затылок Свистунов. – Ну, в общем… В общем, все то, что вы делали на подходе к Припяти и в самом городе… И тот часовой-наемник, которого вы оглушили с помощью лопатки, и организованная вами из светошумовых гранат ловушка для патруля… Это ведь все тактики «Армии одного человека», используемой в СВР? Я смотрел документальную передачу и знаю немного об этом…

– АОЧ? – Шекспир пожал плечами. – Совокупность тактических приемов, позволяющих превратить одного солдата за линией фронта в полноценную диверсионную единицу? Ну да, я с ней знаком.

– То есть вы?…

– Без комментариев. – Шекспир вновь прильнул к окулярам бинокля. – Думаете, я стану вам рассказывать о том, что служба внешней разведки действовала в Первой Зоне?

Он обернулся и, усмехнувшись, подмигнул сталкерам.

– И что я был одним из тех ребят, кто здесь грыз друг другу глотки с прекрасно говорящими на русском и украинском оперативниками ЦРУ и Ми-6, маскирующимися под сталкеров. Все чисто, пошли.

Шекспир опустил бинокль и, подтянув лямки рюкзака, осторожно вылез из зарослей.

– А разве то, что вы сейчас говорите, не является секретной информацией? – поинтересовался Нестеров.

– А я вам разве хоть что-то сказал? Сообщил хоть одно название проведенной операции? Нет. Кодовое имя хоть одного из агентов раскрыл? Нет. Подробности того, чем мы занимались, осветил?

Роман помотал головой.

– Вот именно. – Шекспир, продолжая сканировать глазами окружающую местность, двинулся к насыпи. – А то, что СВР и ЦРУ собачились в Первой Зоне, – так это давно не секрет. Об этом несколько десятков книг есть – америкосы часть своих архивов уже рассекретили за истечением срока давности…

– А как вы работали? – осведомился Свистунов, когда сталкеры забрались на ржавые железнодорожные пути и двинулись по сгнившим шпалам. – Все-таки Зона – это не другое государство и даже не горячая точка. Это нечто совершенно иное, требующее…

– Особого подхода. – закончил Шекспир. – Именно так. Поэтому и разработали систему «Зеленый дым».

– «Зеленый дым»? – Нестеров почесал затылок. – Нет, не слышал.

– Да в общем-то все просто. Тебе выдают фляжку с водой, еду, патроны к автомату, аптечку, противогаз с запасными фильтрами и затем одного выбрасывают с вертолета где-нибудь в Зоне. После чего ты две недели на самообеспечении, выполняешь приказы из центра. Всеми доступными средствами, ни на кого не оглядываясь и ни с кем не консультируясь. Затем возвращаешься на условленное место и подаешь сигнал зеленой дымовой шашкой – мол, дело сделано, заберите меня отсюда.

– Фигасе, – покачал головой Свистунов. – И как? Справлялись?

– Как

видите, вполне успешно, – усмехнулся Шекспир. – Трудновато, конечно, бывало, но мне в основном везло. А потом случился первый Выплеск, Москва попала под раздачу, срочно потребовались люди, имеющие опыт работы в Зоне, и меня особым приказом перевели в ЦАЯ, заниматься примерно тем же самым. Это, кстати, должна быть моя крайняя ходка. Я и так уже два года не выхожу на операции – только руковожу из штаба. Но здесь пришлось, по личной просьбе главы Центра, – дельце слишком поганое с этими фанатиками, живущими на ЧАЭС, наклевывается.

Шекспир замедлил шаг и, перехватив автомат поудобнее, двинулся в сторону ржавого локомотива, стоящего впереди на путях.

– Да, мужики, Рене за вас ручался, так что я спокоен, но все же обязан предупредить: если хоть слово из того, что я сейчас сказал, всплывет наружу, я не дам и ломаного гроша за вашу свободу и, возможно, даже жизни. Сигнал принят?

На секунду повисла тишина.

– Вполне, – подтвердил, выдохнув, Свистунов.

Роман кивнул.

– Хорошо. – Шекспир отвернулся и, сняв с пояса детектор, направился к тепловозу.

Устройство слабо попискивало, регистрируя остаточный радиационный фон, однако никаких серьезный отклонений от нормы заметно не было. Нестеров, держа АК-103 наготове, огляделся.

Вокруг до темнеющего вдалеке леса простиралась безжизненная топь. Метрах в двадцати из густых зарослей бурьяна, почти поглотивших проволочный забор, поднималась водонапорная башня. Собранная из темно-коричневого листового железа, она отбрасывала длинную мрачную тень на окружающее ее болото.

Шекспир остановился в нескольких шагах от локомотива и, не убирая палец со спускового крючка, трижды негромко свистнул. Повисла оглушительная тишина. В ржавых трубах, валяющихся в трясине, завыл ветер. А затем раздался ответный сигнал, и из-под колес поезда медленно выбрался человек в камуфляжной куртке с поднятым капюшоном.

В руках он держал громоздкий помповый дробовик со «скелетным» прикладом и дополнительным крепежным элементом с ярко-красными зарядами картечи. Точно такие же маленькие цилиндры виднелись в нагрудной и поясной портупеях. Мужчина распрямился и снял дыхательную маску с боковыми фильтрами, продемонстрировав длинный нос и слегка безумный взгляд.

– Здравствуй, старина, – кивнул Шекспир и протянул руку. – Давно не виделись.

– Привет, майор. – Бурый притянул военного к себе, и друзья стукнулись плечами. – Рад, что тебе до сих пор никто не перегрыз глотку.

– Многие пытались, но у них были недостаточно крепкие зубы, – усмехнулся Шекспир-Посевной и слегка развернулся в сторону стоящих за его спиной сталкеров. – Позволь тебе представить… Эхо и Гольф из Московской Зоны.

– Москвичи, да? – кивнул Бурый, обменявшись со сталкерами рукопожатиями. – Хорошо. Друзья Шекспира – мои друзья.

– Отлично. – Майор хмыкнул, продолжая водить детектором в воздухе. – Если с формальностями мы покончили, Роман, будьте так добры, попросите вашу напарницу прекратить полировать мой затылок через оптику снайперской винтовки. Меня это, знаете ли, жутко раздражает.