Воды текут, берега остаются

Юксерн Василий Степанович

Веденей надеялся, что признание избавит его

от порки, но ошибся. Отец, узнав, что их с Ороспаем

замысел стал известен благодаря Веденею, выпорол

его так, что он два дня провалялся, охая, в постели.

После разговора с волостным старшиной карт

Ороспай притих, теперь никто в селе не слышал

от него ни одного плохого слова об учителе.

Г л а в а IX

В ПЕРВЫЙ ДЕНЬ УЧЕНЬЯ

Время

шло, проходили дни за днями. Но ненависть

Ороспая к учителю не проходила, наоборот,

с каждым днем она разгоралась все больше. Ко50

нечно, стреноженной лошади сильнее хочется на

свободу. Ороспай чувствовал себя стреноженным

конем: злоба гложет сердце, а сделать ничего нельзя,

как будто путами его опутали. И своего обещания,

данного в священной роще перед всем народом,

он не исполнил: не понес никакой кары осквернитель

мольбища, да и неизвестно, кто этот осквернитель.

В глубине души сам Ороспай не верит, что тут

замешан русский учитель. Чувствует карт, что поколебалась

у людей вера в марийского бога и

уважение к нему, Ороспаю. На моление после окончания

жатвы пришло совсем немного народу.

—Плохи наши дела, брат Извай,—говорил он

Канаю Изваю.—Надо нам что-то придумать, чтобы

вернуть прежнюю силу.

—Да, да,—вторит ему Канай Извай.—Что делать?

Уходят наши годы. Тебе, брат Ороспай, почитай,

уже семьдесят будет?

—Семьдесят. Но я сейчас не об этом говорю.

—О чем же?

—Надо сердца людей снова повернуть к нам.

Чтобы люди, как прежде, уважали и боялись нас.

Проклятый русский учитель! Из-за него все наши

беды!

—Да, да, и ничего с ним не поделаешь,— вздыхает Канай Извай.

Ороспай задумался, потом радостно воскликнул:

—-Есть способ избавиться от учителя!

—Волостной затаскает...

—Я придумал такой способ, что не мы, а само

начальство его накажет и, глядишь, из села уберет.

—Я всегда говорю: умная у тебя голова, брат

Ороспай. Что же ты надумал?

Старый карт .склонился к приятелю и тихо

заговорил:

—Вот что я надумал. Учитель отвечает за своих

учеников, покуда они находятся в школе. И- если

с учеником что-нибудь случится, то учителя наверняка

выгонят. Сделаем так: спрячем где-нибудь

твоего Веденея, а скажем, что он ушел в школу

и не вернулся. Тогда и потянут учителя к ответу!

—Ведь верно! Хе-хе-хе! —засмеялся Канай Извай,

растопырил пальцы, потом сжал их в кулак.— Само начальство его вот так возьмет. И мы ни при

чем! Очень хорошо ты придумал, брат Ороспай.

Осень

наступила неожиданно. В конце августа,

когда еще не приступали к копке картофеля и на

полях кое-где виднелись невывезенные копны, начались

дожди. Из-за дождей работа на полях з а тянулась,

поэтому занятия в школе начались в

этом году позже —двенадцатого сентября.

Канай Извай решил приступить к исполнению

задуманного плана в первый же день учебы в школе.

Жена еще до рассвета ушла в поле, дома остались

они с сыном вдвоем.

Веденей собрал свою холщовую сумку, положил

в нее учебники, тетради, кусок хлеба.

—В школу собираешься, сынок? —подойдя к

сыну, спросил Канай Извай.

—В школу,—настороженно ответил Веденей.

В вопросе отца он почувствовал какой-то подвох.

—Так, так,—пристально глядя в глаза сыну

тяжелым взглядом, продолжал Канай Извай.— А про свой грех забыл?

—Какой грех?

—Значит, забыл,—сказал Канай Извай.—Я тебе

напомню. Грех надо искупить.

Веденей отшатнулся, думая, что отец опять будет

его бить. Он схватил сумку и попытался проскользнуть

к двери, но Канай Извай преградил ему дорогу,

схватил за плечо цепкими твердыми пальцами.— Отец, пусти! Я на урок опоздаю! —Голос

мальчика дрожал.

Но Канай Извай крепко держал его.

—Велик твой грех: ты предал отца. Сегодня

снился мне сон, будто ты строишь мне новый дом.

А дом, увиденный во сне,—это могила. Видать,

сынок, ты еще не раскаялся в совершенном грехе,

не замолил его перед богом. Поэтому должен я тебя

наказать. Полезай в подпол, посиди в темноте день-

другой, пока дьявол не отступится от твоей души.—

Канай Извай говорил это и подталкивал сына к

дверце, ведущей в подпол.

—Отец, пусти в школу! Пожалей, родненький!..— молил Веденей.

—Делай, что приказываю,—зло сказал Канай

Извай.—Ну, лезь в подпол!

Веденей, плача, поднял дверцу, спустился вниз.

Канай Извай захлопнул дверцу, поставил на нее

сундук, чтобы Веденей не мог открыть ее изнутри,

и вышел из избы.

Веденей сначала попробовал открыть дверцу,

она не поддавалась. Вдоволь наплакавшись, он стал

думать, как бы выбраться из подпола. <<Видно,

придется сидеть до вечера, пока мать не вернется

с поля>>,—решил он, но тут вспомнил, что из подпола

есть отверстие на улицу, оставленное для того,

чтобы проходил воздух. Отверстие было закрыто

снаружи прислоненными к стене досками. Веденей