Воды текут, берега остаются
Шрифт:
Извай окунул полуощипанного гуся в кипяток, вытащил,
положил на его спину три блина и бросил
гуся в костер. По роще распространился едкий
запах паленых перьев и горелого мяса.
1 По я р к о в ы й — сделанный из шерсти молодой овцы —
ярки.
Карт Ороспай махнул рукой сверху вниз. Все
опустились на колени.
Ороспай начал молиться, и все повторяли за ним
слова молитвы:
— Великий боже
того супостата, который срубил священную березу
и осквернил священную рощу, и ввергните его в ад.
Пусть он мучается в аду так же, как мучилась,
умирая, принесенная вам эта жертва...
Когда все встали на колени, Васли потихоньку
попятился в кусты, вышел на тропинку и со всех ног
пустился прочь от рощи.
Пробежав с полверсты, он оглянулся. Над рощей
поднимались синие клубы дыма и, помедлив немного,
таяли в воздухе.
Васли остановился только на краю деревни возле
пруда. Он присел на траву в тени деревьев.
С пруда тянуло прохладой, приятно овевая разгоряченное
лицо.
Всего какой-нибудь час назад Васли, возвращаясь
с поля на обед, останавливался здесь. Кигок
плавал посредине пруда. Васли позвал его: <<Кигок,
Кигок, иди сюда, я тебе поесть дам!>>
Гусь вытянул шею, повертел головой и, хлопая
по воде крыльями и крича: <<Кигок, кигок!>>, примчался
к мальчику. Васли погладил его по голове,
достал из кармана кусок хлеба, раскрошил и дал
гусю. Кигок склевал угощение, Васли подтолкнул
его к воде:
<<Теперь плыви, гуляй>>.
Гусь взмахнул крыльями и поплыл опять на
середину пруда.
Вспомнилось Васли, как он первый раз увидел
Кигока. Это было прошлым летом. Васли собрался
в лес, но за деревней, в траве, ему попался гусенок,
он был ранен в крыло и уже совсем обессилел.
Мальчик подобрал подранка, принес домой
и стал его выхаживать. Гусенок мало-помалу отошел,
привязался к мальчику, хорошо знал свое
имя: Кигок.
А вот теперь такой мучительный конец...
Васли сидел, смотрел на воду и плакал.
...После молебна по пути из рощи в деревню Канай
Извай догнал отца Васли Иывана Пётыра.
— Эй, Петыр, а твой сын совсем с пути сбился,
видать.
— Почему сбился?
— Да так...
— Ты про гуся, что ли? Гусь-то действительно
его.
— Не его, а божий,— наставительно проговорил
Канай Извай.— Все божье. Бог дал, бог взял.
— Да пойми ты,— рассердился Петыр,— Васли *
его подранком подобрал, от смерти спас, целый
месяц выхаживал! Голова
капустный кочан, а понять не можешь. Кабы
не Васли, сдох бы этот гусь. Парнишка для него
лекарство какое-то приносил из школы, от учителя
Вениамина Федорыча.
— Учитель, учитель...— проворчал Канай Извай
и зло блеснул глазами.— Видать, этот учитель совсем
закрутил голову твоему парню да и тебе тоже.
Берегись, Мосол, отступится от тебя марийский бог,
и придется тебе принести в жертву не гуся, а телку
или даже лошадь.
Петыр махнул рукой и, ничего больше не сказав,
отошел от Извая.
Канай Извай постоял, дождался Ороспая.
— Поговорил с Мосолом Петыром...
— Ну и как?
— Учителя он хвалил.
— Этот дьявол не одного Петыра, многих в
деревне обдурил. Если так пойдет дальше, люди
отшатнутся от нашей веры. Раньше-то разве могло
быть такое? Разве кто-нибудь решился бы осквернить
священную рощу? Кто же мог это сделать?
Марийцы, думаю, не посмели бы...
Канай Извай почесал в затылке.
— Может, русский учитель?
Ороспай покачал головой:
— Нет, учитель тоже на это не пойдет.
— Не сам, конечно,— продолжал Извай,— сам
он руки марать не станет, но подговорить кого-
нибудь мог.
— И правда,— сказал Ороспай и остановился
посреди дороги.— Только тут надо все как следует
обдумать.
Г л а в а II
ГОРЕ ВАСЛИ
На следующее утро Васли проснулся раньше
обычного. Выбежал во двор, заглянул в хлев —
и сразу защемило сердце, вспомнился Кигок.
Обычно каждое утро Васли и Кигок вместе
выходили со двора, вместе шли до пруда. На берегу
останавливались, и только после того, как мальчик
погладит птицу по спине, гусь спускался с берега
в воду и, отплывая, кричал, словно прощался: <<Кигок,
кигок!>>
Утро ясное, солнышко светит ярко, но мальчика
ничто не радует.
Из избы вышел отец.
— Не убивайся, Васли,— сказал он, подходя
к сыну.— Горюй не горюй, все равно гуся не вернешь.
Знать, так уж суждено. Бог дал, бог и взял.
— Не бог взял, а эта старая лиса Ороспай! —
со слезами в голосе возразил Васли.
— Что ты, сынок! Грех так говорить о карте! Он
посланец бога на земле, проклянет нас на мольбище,
и бог отступится от нас,— испуганно сказал
Петыр.
— Он нас не может проклясть, мы крещеные,—