Воды текут, берега остаются
Шрифт:
устные рассказы по картинкам,—заключил Вениамин
Федорович.—Теперь откройте ваши книги на
странице пятьдесят шесть...
Г л а в а XI
Н ЕОЖИДАННЫЙ КОНЕЦ
Веденей очень изменился после того, что случилось
с ним в первый день учебы. Он стал как будто
старше и добрее. По-другому стал он относиться
и к одноклассникам. Его тянуло к Эчуку, Васли,
Коле
в свою компанию.
Как-то мать сказала ему:
—Гляжу я на тебя, сынок, и радуюсь: раньше-
то от тебя слова ласкового не услышишь, а теперь
и разговор другой, и даже взгляд изменился.
—Отца благодари, он заставил меня по-
иному на мир, на людей глядеть.
Мать уголком платка смахнула слезу, припомнив,
как Канай Извай <<воспитывал>> Веденея.
Отец тоже заметил перемену, произошедшую с
сыном, но теперь он, видимо, махнул на него рукой:
не ругает, будто вовсе не замечает; живут рядом
с сыном, словно два пенька в лесу стоят.
Прошла дождливая, слякотная осень. Наступила
зима. Дни стали короткие, как заячий хвост, зато
ночи долгие-долгие, два раза выспишься да рассвета.
Канай Извай часто проводит вечера у Ороспая.
Старый карт зимой почти не выходит из дома, на
морозном воздухе он не может дышать —задыхается.
А придя с улицы, кашляет до пота. Но
одному сидеть дома тоскливо, поэтому Ороспай
всегда рад гостю и всякий раз, провожая Каная
Извая, приглашает его приходить и в следующий
вечер.
Старый карт любит поговорить. Слова у него
льются, как ручей: говорит-говорит —кажется, никогда
не остановится. Его уж и слушать устанут,
а он все говорит. Давно в Турекской стороне
не было такого ловкого на язык божьего служителя,
да и в окрестных деревнях тоже нет.
Последнее лето оказалось для Ороспая плохим:
пошатнулась вера у людей. К размышлениям об
этом Ороспай возвращается постоянно, об этом же
он часто заговаривал с Канаем Изваем.
—Молодых надо перетягивать на нашу сторону,
молодых,—говорил старый карт Канаю Изваю.— Старики-то и без нас не забудут нашего марийского
бога. Как прежде ходили на мольбище, так и будут
ходить. Над ними наша власть крепка. А вот молодежь
безусая, ребятишки...
—Так-то оно так,—соглашается Канай Извай
с Ороспаем,—но как же привлечь их на нашу
сторону?
—У меня детей не было,—вздохнул старый
карт,—я не умею с малыми ладить, не знаю, как
к ним подойти. А ты должен знать,
Канай Извай подумал о Веденее, вспомнил, как
тот молил его не сажать в подпол и отпустить
в школу, вспомнил его испуганные, заплаканные
глаза, и у него при этом воспоминании холодок
пробежал по спине.
<<То-то, не знаешь, что такое дети,—подумал он
и с укором посмотрел на Ороспая.—Кабы знал,
не посоветовал бы так измываться над мальчишкой...>>
Карт долго смотрел на притихшего гостя, потом
спросил:
—Что притих, браток?
—Про Веденея подумал,—тихо ответил Канай
Извай.
—Вот-вот,—подхватил Ороспай.—Твоего Веденея
надо запустить в их компанию, как козла
в огород, своего козла... Хе-хе-хе!.. Правильно,
очень правильно соображаешь, брат Извай.
Канай Извай не стал объяснять, что он думает
совсем о другом. <<Для тебя козел в огороде, для
меня сын родной,—с раздражением подумал он.— Нет, больше не буду впутывать Веденея в наши
дела>>.
—Не со мной, тебе бы поговорить с Мосол
Петыром,—сказал Канай Извай.
—О чем? —спросил карт.
—Про ребятишек. Мой Веденей не вожак у них,
его не послушают. Васли Мосолов там верховодит.
Его товарищи слушают, ему верят. Да и правду
сказать, умный, толковый парнишка.
—Не тот ли это Васли, что на мольбище шум
поднял?
—Он, брат Ороспай.
—Тогда зачем о нем говоришь! —сердито глянул
на Каная Извая старый карт.—Зря язык
чешешь.
—А может, не зря,—возразил Канай Извай.— Из-за чего он тогда шумел? Из-за гуся; жалко ему
стало выхоженную им птицу. Разве дети понимают,
что для бога ничего жалеть нельзя? Мал он, по
недомыслию шумел. Вот если бы возвратить ему его
гуся, он бы сразу в бога поверил: мол, бог взял, бог
и отдал.
—Как же его теперь вернешь?
Канай Извай придвинулся к Ороспаю и горячо
заговорил:
—Другого гуся вернем, еще лучше того.
Ороспай встрепенулся, оживился.
—Погоди, погоди! —воскликнул он радостно.— Дельно ты придумал. Хм, хм... Значит, бог взял* бог
и отдал?
—Выйдет Мосол Петыр во двор, а во дворе
неизвестно откуда взявшаяся птица,—продолжал
развивать свой замысел Канай Извай.—Откуда
явилась? Чужая забрела? Не может того быть:
в эту пору каждый хозяин держит своих гусей
в хлеву. Да и сам гусь по такому холоду на улицу
не пойдет. Вот тогда Мосол Петыр и подумает: <<Бог