Военная контрразведка. Эпизоды борьбы
Шрифт:
Продолжим лучше о Викторе Семеновиче.
Как физически крепкий молодой мужчина, он любил спорт. Его главной спортивной страстью был футбол, он опекал нашу ведомственную команду «Динамо». Сотрудники говорили, что ни один интересный матч он не пропускал, как Брежнев — хоккейных баталий.
Причина его падения, скажу по-простому, — элементарная человеческая зависть. И старые кремлевские сидельцы с глубокими корнями в политике и новые, смотревшие им в рот, не могли простить ему того, что Сталин чисто внешне так сильно приблизил Виктора Семеновича к себе и назначил министром госбезопасности СССР. Берия на этот пост все время
Есть вина и самого Абакумова, который в последние годы из-за близости к вождю посчитал, что «взял бога за бороду». По своей простоте и прямолинейности он считал, что у него в жизни есть только два главных понятия — Вождь и его Последователь, а с остальными «последователями» можно не считаться. Вот и получилось, что эти «остальные» легко подставили молодого министра. Летом, кажется, в июле 1951 г., он был снят с должности министра госбезопасности и вскоре арестован. Расстреляли его при Хрущеве 19 декабря 1954 г. в Ленинграде через 1 час 15 минут после вынесения приговора. Ему даже не дали возможность обратиться с просьбой о помиловании.
— Я все напишу в Политбюро» — успел сказать Виктор Семенович до того, как пуля попала ему в голову. Так, во всяком случае, говорят и пишут многие.
Новый вождь, ещё раз подтверждаю, испачканный кровью невинных жертв, особенно на Украине и в Москве, избавлялся от опасных свидетелей, каким был Абакумов. Руководитель грозного и всевидящего Смерша много знал об ошибках и даже преступлениях новых поводырей советских людей.
В это же самое время по указанию Хрущева был арестован и один из руководителей внешней разведки генерал-лейтенант Судоплатов, отсидевший по прихоти нового вождя 15 лет, как говорится, от звонка до звонка. А вина одна единственная, естественно, надуманная — работал при Сталине и Берии. Но разве человек виновен, что родился в такой период?! Судьба слепа, но разит без единого промаха.
— Не Фортуна слепа, а мы зачастую тащимся с закрытыми глазами по дороге жизни.
— И это верно. Мог бы Виктор Семенович и разглядеть пороги на реке событий и перспектив службы. Высота и знание обстановки позволяли.
— Валентина Андреевна, распространялся ли на женщин, сотрудниц Смерша, сталинский режим работы? Имеется в виду, с ночными бдениями и большим перерывом на обед.
— Конечно, и в войну, и до самого 1953 г. мы работали с 8:00 до 23:00, а то и позже, с перерывом на дневной отдых между 15:00 и 20:00. Много вкалывали и, естественно, уставали, особенно пальцы и мозги. Как тогда говорили мои коллеги-машинистки: «Работают руки — кормит голова».
— При таком режиме не боялись ходить ночью?
— А чего было бояться? Действовал комендантский час. Москва была пуста. Я жила в коммунальной квартире — в районе Чистых прудов — в малюсенькой комнатушке. Всегда смело шла домой, была уверена — никто не нападет. А если и встретится хулиган или бандит — патрули тут же придут на помощь. На всякий случай я носила свисток с шариком. Это не то, что сейчас. Кричи не кричи — все равно тебя ограбят. Люди стали не те. Обеднели душой, здоровую ментальность потеряли. Молодежь стала равнодушной, облученной западной поганью из телеэкранов — кровь, пьянство, наркота, секс и деньги, деньги, деньги… Пустота. А отсюда и порог болевого восприятия в обществе понизился до нуля, как образно говорят, — до уровня плинтуса.
— Как вы оцениваете современные кино— и телефильмы о ваших коллегах периода войны?
— О работе наших ребят во время войны в основном врут фильмы и их создатели… Посмотрела «Штрафбат» и «Смерть шпионам» — передернулось что-то внутри и захотелось сразу же хорошо умыть руки и лицо. Сколько в этих картинах неправдоподобия, грязи, напраслины. Несправедливость так и прет из каждого показанного эпизода. Так и хочется спросить, — а кто заказывает эти пасквили? За какие деньги? Наверное, бюджетные, — налогоплательщиков. Неужели государственным чиновникам безразлично, какое пойло будет пить молодежь? Так мы скоро и Россию потеряем, как потеряли Советский Союз. У предательства одно лицо и нравы одни. Молодежь надо воспитывать на героизме, а не на мерзости… Увы, в нашем несовершенном мире гораздо легче избавиться от хороших привычек, чем от дурных…
Племянница принесла старые альбомы с затертыми и обломанными на углах черно-белыми фотографиями. Мы подолгу всматривались в просветленные лица людей того поколения. Вот Валя с одноклассниками в школьные годы, потом где-то на улице Москвы. А тут уже Валентина Андреевна в гимнастерке с погонами старшего лейтенанта госбезопасности, с орденом и медалями на груди. С разрешения хозяйки мы сфотографировали некоторые снимки и записали несколько монологов на диктофон.
Потом заговорили о приближающейся весне. Лицо Валентины Андреевны сразу же посветлело и потеплело.
— Знаете, мои дорогие, давайте выпьем по три чарки, — предложила она. — Сначала помянем ушедших, потом — за здоровье живущих, а третью — за процветанье Отчизны.
Мы согласились!..
— Выпьем за тех моих друзей по Лубянке» которые в сорок первом ушли на фронт и не вернулись. Они были чистыми людьми, а не жупелами, какими пытаются их бедных и несчастных сегодня изобразить. Молодые, погибшие на войне, — как изъятая из года весна. Служба в военной контрразведке была настоящей и постоянной войной. Знаете ли вы, что средний срок службы оперативника госбезопасности — военного контрразведчика Смерша — на фронте составлял около трех месяцев, до выбытия по смерти или ранению.
А что видим сегодня: историю переписывают, все время мажут черной краской, рушат памятники, а ведь их много не бывает, по могилам предков топчутся стервецы, дома, в том числе с исторической значимостью, в столице поджигают ради какой-то «точечной застройки». Не по-христиански, братцы, это все… Ох, не по-людски…
Чокнулись рюмками только два раза — за здоровье собравшихся и за Отчизну.
— Моя память держит большой список тех, кого сегодня нет с нами — пусть земля им будет пухом, — опять она вернулась к теме павших.
Иришка сидела за столом и внимательно слушала в знаменательный день свою любимую бабушку и пришедших к ней двух седовласых «молодых» ветеранов — ее недавних и последних коллег по службе. Судя по реакции, ей было интересно узнать о Зазеркалье далекой жизни, в которой она совсем не ориентировалась.
Потом, когда вновь заговорили о войне и ушедших на фронт молодых оперативниках, девушка встрепенулась и промолвила:
— А Валентина Андреевна в войну и за войну тоже награждалась.
Мы вопросительно взглянули на хозяйку стола.