Военное дело чукчей (середина XVII—начало XX в.)
Шрифт:
Эскимосские крыльяот доспехов:
а — общий вид; б — левое крыло с лямкой для продевания руки и петлей для захвата кистью руки. Национальный музей США, Вашингтон. Воспроизведено по: Богораз 1991: 99: рис. 88
У аляскинских же эскимосов наспинный щит на панцире отсутствовал вовсе. Следовательно, доспехи с крыльями представляют сибирскую традицию, которую эскимосы приспособили к своим нуждам. Главным оружием эскимосов тогда был лук, и следовательно, данный панцирь должен был защищать в первую очередь от стрел (по маловероятному предположению Дж. Стоуна — от пращных камней (Stone 1961: 56)), для рукопашной он был малоудобен. В связи с этим и были развиты крылья, поскольку щитов не применяли. Существование именно двух крыльев объясняется, по-видимому, тем, что наиболее выгодная для стрельбы позиция могла располагаться как справа, так и слева от врага. Поэтому и лук брали то в левую, то в правую руку. Вспомним замечание К. Мерка (1978: 114) о том, что чукчам «почти безразлично, стрелять ли правой рукой или левой». А уже в зависимости от стойки — левой или правой — и защитную функцию
У чукчей панцирь с двумя крыльями был редок (Мерк 1978: 116; ср.: Сарычев 1952: 267), обычно было одно левое крыло. В. Г. Богораз, основываясь на своих наблюдениях, считал, что в отряде южных чукчей из Телькепской тундры доспехи имела большая часть воинов, но только у некоторых из них были крылья для правой руки (Тан-Богораз 1979: 53). В целом чукчи должны были следовать образцам доспехов соседних народов. Однако могли быть и некие синтетические образцы. Так, они использовали доспехи корякского типа (не защищающие один бок воина), с более длинным, по образцу эскимосского, крылом.
Для коряков был традиционен костяной ламеллярный панцирь, который носили состоятельные воины (Линденау 1983: 126). Вспомним, что С. П. Крашенинников (1949: 383; 404; 705; 729) отличает корякские костяные и кожаные доспехи от защитного вооружения из циновок у ительменов. У бедных коряков доспехи были из нерпичьих кож (Крашенинников 1949: 729; ср.: Бриль 1792: 390). Костяные же доспехи богатых коряков в первой половине XVIII в. постепенно вытеснялись железными. Это были ламеллярные латы из нескольких рядов железных пластин, к которым крепился деревянный шит чаще с одним крылом из нескольких дощечек. Крыло, видимо, было короче эскимосского. В. И. Иохельсон (1997: 101-102), на том основании, что корякские панцири были то с правым крылом, то с левым, полагал, что в подобных экземплярах одно крыло просто отсутствовало и, соответственно, все корякские доспехи имели по два крыла. Причем сами коряки в конце XIX в. расходились в объяснениях данного феномена: некоторые считали, что доспехи принадлежали левшам, другие же утверждали, что все доспехи имели два крыла. Вероятно, существовали различные типы доспешных щитов. Впрочем, нельзя исключать и то, что доспехи с двумя крыльями могли быть более распространены у коряков, чем у чукчей. Исходя из иллюстраций, приведенных В. И. Иохельсоном (1997: 101. Рис. 53-54), можно думать, что корякские доспехи не имели широкого разреза с левого бока, однако в сказании упоминается именно костяной доспех, оставлявший воина открытым с одной стороны (Лебедев, Симченко 1983: 131). Следовательно, это тот же тип панциря, что и кожаный ламинарный, известный у ительменов (Крашенинников 1949: 404). Что касается конструкции костяных лат коряков, то неясно, были ли они кирасой, как у эскимосов, или напоминали по покрою железные ламеллярные доспехи; возможно существование обоих вариантов.
Ясно, что крылья развились из высокого стоячего воротника, закрывающего затылок. Подобный прототип ламинарного доспеха из лахтачьей кожи, еще не имеющего крыльев, но уже обладающего назатыльным щитом, описывает С. П. Крашенинников (1949: 404; ср.: 705) в вооружении ительменов первой трети XVIII в. Поскольку щит не был распространен в регионе, но в бою, естественно, существовала необходимость защищаться от стрел противника, то и возникла такая гибридная форма щита, как подвижное крыло, соединенное с назатыльником, которым можно было пользоваться в бою как шитом. Возможно, до совершенной формы доспех с крыльями довели коряки, которые снабжали своими изделиями чукчей, ведь у ительменов подобные панцири имели только стоячий ворот, но не крылья. У эвенков же, как указывал Г. Ф. Миллер, крыло было еще достаточно коротким, защищавшим лишь плечо (Антропова 1957: 219).
Весьма сложная проблема связана с генезисом кожаных доспехов. Сложнее всего определить происхождение кожаных доспехов, которые археологически не засвидетельствованы. И. С. Вдовин (1965: 36) считает, что кожаный панцирь имеет эскимосское происхождение, а В. В. Антропова (1957: 218) связывает появление его на северо-востоке Сибири с предками коряков и чукчей. Совершенно очевидно, что доспех из такого подручного материала, как кожа, был достаточно древним, но из-за отсутствия данных нельзя с уверенностью говорить о его генезисе.
Крыло, прикрепленное к доспеху сзади, являлось характерной чертой восточносибирских доспехов (эвенки, коряки, чукчи, азиатские и островные эскимосы) [22] . Исходя из того, что занятия ремеслами более свойственны оседлым, чем кочевникам (ср.: Иванов 1954: 406), происхождение панциря следует, видимо, искать у оседлых этносов. Так, еще в XVIII в. чукчи получали свои доспехи у аляскинских эскимосов и коряков (Мерк 1978: 116). Доспех с подобным крылом неудобен для рукопашного боя, особенно для фехтования копьем (при фехтовании чукчи держали копье в обеих руках). Особенно это касается панцирей с двумя крыльями, которые весьма удобны для малоподвижного боя: они лучше защищают воина. Очевидно, чукчи не были изобретателями этого типа доспехов.
22
Ф. Ратцель отмечает, что панцирь тлинкитов также прикрывал левую руку, оставляя правую свободной (Ratzel 1887: 198). Впрочем, по-видимому, речь идет о защите верхней части руки.
Сами крылья, прикрепленные сзади к доспеху, находят некоторые аналогии в чешуйчатом панцире всадника-скифа, изображенного на гребне из кургана Солоха (начало IV в. до н. э.). Этот воин имеет овальный щит, горизонтально закрепленный за плечами в качестве наспинника (Горелик 1993. Табл. LII, 2). Такой же чешуйчатый щит, по-видимому, имеется и в погребении скифа у села Красный Подол, первая половина IV в. до н. э. (Горелик 1984: 119-121; 1993. Табл. LVII, 25, 256). Однако, исходя из современных данных, было бы очень смело проводить какую-то генетическую связь между северо-востоком Сибири и причерноморскими скифами. Впрочем, ираноязычные скифы пришли в Европу из Азии, предки же чукчей пришли на Чукотку, по-видимому, из Южной Сибири через Енисей (Диков 1979: 159). Была ли какая-либо связь в генезисе конструкции панциря, остается только гадать. Вместе с тем отметим, что наличие наспинного щита, в отличие от стоячего ворота, — деталь, не распространенная в конструкции доспехов.
Кожаный ламинарный панцирь эскимосов имел другую конструкцию подола, расширяющегося книзу, как показывает экспонат из МАЭ (№ 593-74; Антропова 1957: рис. 21). Панцири из органических материалов с высоким стоячим воротником и подолом, состоящим из нескольких горизонтальных лент, известны в Средней Азии еще в V-II вв. до н. э. (Горелик 1982. Табл. Зв, г; 1987: 114-120. Рис. 2, 2;3, 6\1993.
23
Фреска из Шикшина, см.: Дьяконова 1995: Табл. XXIV; из Кучи: Grunwedel 1920: Taf. XLVI-XLVII; изображение на щите с горы Муг: Robinson 1967: Fig. 13; терракотовый всадник эпохи Северной Вэй: Robinson 1967: Fig. 65A.
Кожаный ламинарный доспех на согдийском всаднике.
Фрагмент кожаной обкладки деревянного щита с горы Муг (перв. четв. VIII в.). Государственный Эрмитаж. Воспроизведено по: Robinson 1967: 26, fig. 13
Ф. Ратцель связывал происхождение чукотских ламеллярных доспехов со шнурованными японскими латами (Ratzel 1887: 213-214; pro: Palsi 1983: 106; Thornton 1931: PI. between p. 24 and 25; Malaurie 1974: 144; Панченко 1997: 243). Действительно, связь данного региона с Японией проходила через Курильские острова и Камчатку (Шренк 1899. Т. 2: 257; ср.: Чулков 1785. Кн. 2: 579; Тан-Богораз 1979: 27; Диков 1979: 266). Купцы Страны восходящего солнца, видимо, еще в XVI в. прибывали на Камчатку и выменивали у ительменов меха за железные и медные изделия (Миллер 1728: 6; Стеллер 1927: 22; 35-36; Крашенинников 1949: 514, примеч.; ср.: Георги 1777: 66). У ительменов использовались наконечники стрел японской работы (Стеллер 1929: 22). С другой стороны, японские власти, придерживаясь политики самоизоляции, явно не благоприятствовали развитию торговых связей. Впрочем, японские судна могли забрасываться в эти области бурями и, соответственно, доспехи могли попасть этим путем к туземцам (Крашенинников 1949: 491-492). Так, от чукчей в тундре Окмылина получен японский доспех со шлемом (Богораз 1991: Рис. 85; Иохельсон 1997: 132, примеч. 8; Антропова 1957: 214) [24] . Хотя в целом японцы весьма смутно представляли себе даже Камчатку (Иванов 1989: 24; ср.: Laufer 1914: 271). Впрочем, судя по всему, самурайский доспех не был непосредственным предком пластинчатых лат народов северо-востока Сибири. Б. Лауфер предполагал, что сушени (древние обитатели Маньчжурии) были первыми, кто использовал костяной лямеллярный доспех, и следовательно, на северо-восток Сибири пластинчатый доспех пришел не из Японии, а из Китая (Laufer 1914: 260-273). Б. Тордеман и, вслед за ним, Р. Робинсон более абстрактно считают, что из Центральной Азии через Монголию ламеллярный доспех распространился среди коряков и чукчей, у которых конструкция железных лат напоминала тибетские (Thordeman 1939: 259-260, 270; Robinson 1967: 10). П. Паульзен также считает, что ламеллярный неметаллический доспех возник в Центральной Азии, откуда он через Тибет, Китай и Японию достиг арктических народов (Paulsen 1967: 132, 138). Действительно, связи с южными регионами прослеживаются на северо-востоке Сибири достаточно отчетливо. Как отмечается в акте о служилых в Якутске (1676), коряки и тунгусы торгуют с даурами и гиляками (ДАЙ. 1857. Т. VI, № 136: 404; ср.: Линденау 1983: 86), позднее же эвенки разделили территории коряков и нивхов (Вдовин 1973: 236). Согласно Л. Шренку (1899. Т. 2: 257, 259), сами гиляки (нивхи) узнали железо из Японии, а доспехи из того же металла — из Маньчжурии, однако уже в первой четверти XVIII в. они превосходно обрабатывали железо (Strahlemberg 1730: 386). Ламеллярный, видимо, кожаный доспех айнов хотя и был таким же длинным, как сибирский, до щиколоток, но, видимо, не имел крыльев и надежно защищал оба бока воина (Васильевский 1981: 155. Рис. 45; ср.: Laufer 1914: 260, п. 2). Следовательно, в целом он был типологически ближе к японскому, отличаясь от него деталями, нежели к корякскому. Кроме того, сами айны использовали трофейные японские доспехи, мечи и копья (Laufer 1914: 260, п. 2). Таким образом, влияние японских доспехов налицо.
24
Б. Лауфер, однако, считал, что происхождение этого доспеха требует дальнейшего исследования, но он не японский (Laufer 1914: 270, п. 4).
Западносибирский воин (I в.).
Реконструкция А. Зыкова по археологическим материалам городища Усть-Полуй (устье реки Обь). Воспроизведено по: Зыков, Кокшаров 2000: 42
Костяные доспехи имеют очень древнюю археологическую историю. Так, в могильнике у села Ростовка близ Омска (сейминско-турбинская культура (первая четверть II тыс. до н. э.)), в могилах 3, 6 и 33 найдены многочисленные обломки доспеха из длинных костяных пластин (Матющенко, Синицына 1988: 8-9, 88-89). Подобные же панцирные пластины найдены в Каменном амбаре-5 у села Варшавка (Челябинская область; см.: Костюков, Епимахов, Нелин 1995: 158, 199. Рис. 23, 11-12). Костяные же панцири из длинных узких пластин найдены в Усть-Илге на Лене, рубеж III-I тыс. до н. э. (Горелик 1993. Табл. XLVIII, 17). Доспехи из прямоугольных костяных пластин были и в неолитическом Китае (провинции Ганьсу, Шаньдун, Хунань, III — первая половина II тыс. до н. э. Горелик 1993. Табл. XLVIII, 18; LVI, 13-14). В середине I тыс. до н. э. вытянутые прямоугольные пластины существовали в Корее и в Приамурье и в Китае (Горелик 1993: 128. Табл. LVI, 24; 25). На самой Чукотке длинные пластины от ламеллярного доспеха из оленьего рога с 2-3 парами отверстий для крепления, найденные в Пегтымельской пещере, датируются периодом древнеберингоморской культуры, V-VI вв. (Диков 1971: 43). Более сложную систему отверстий для крепления мы находим на прямоугольных пластинах из моржового клыка времени пунукской культуры, IX-XV вв. (Руденко 1947: 96. Табл. 6. Рис. 17; табл. 15. Рис. 19; табл. 18. Рис. 22; Диков 1979: 187, 222. Рис. 90). Таким образом, уже предки эскимосов, которые жили на этой территории, использовали данный вид панциря (Антропова 1957: 218). Да и позднее, в XVIII-XIX вв., костяной панцирь был характерен именно для эскимосов (Этнографические материалы. 1978: 53; Ratzel 1887: 199; Taf. II. Fig. 5-7).