Воевода
Шрифт:
Теперь Умерчи боялся, что если урус Тарх скажет Тюрбачи что-то против Каюма, то и Каюму будет каюк, и всему роду худо. Всё это продумав, старый мурза обнял сына за плечи и сказал:
— В Казань тебе надо уходить, сынок, и немедленно. В ночь мчать к Шиг-Алею и всё ему выложить, как перед Аллахом.
— Я готов, бабай, но ведь никто меня не выпустит за ворота.
— Правда, теперь и днём мало кого выпускают. Такова воля Тюрбачи. Надежда одна: если у Вятских ворот стоят не его псы, так милость проявят и выпустят. А если его собаки, то мышь не выпустят за ворота.
— Как
— Сходит брат Шурга. А теперь идём в дом: гости засиделись.
Поздним вечером из дома мурзы Умерчи вышли двое: Каюм и его младший брат Шурга. Они крались, словно тени, к Вятским воротам, которые были совсем недалеко от дома Умерчи, и вскоре братья подобрались к ним, затаились. Неподалёку на полянке горел небольшой костёр, и возле него сидели три воина. Шурга дал понять Каюму, что подползёт к ним поближе и узнает, кто находится у огня.
— Давай, — тихо сказал Каюм, — да будь осторожен.
Шурга уполз. Он пробирался вперёд, словно уж в траве. Не было его долго; Кто-то вышел из башни и тоже подошёл к костру. Потом с улицы от главных Казанских ворот пришли ещё двое. И тут появился Шурга.
— Это люди Тюрбачи, — прошептал он. — Видел, двое подошли, так один из них шакал Олдяз.
— Что же делать, Шурга?
— Пошли к воротам Старые Месре.
Вновь пробираясь вдоль заборов, прячась за деревьями, братья достигли южной окраины Арска. Но и там их ждала неудача: у ворот Старые Месре стояли в охране воины Тюрбачи. К Казанским воротам братья не рискнули даже близко подойти. Они были неподалёку от дома Тюрбачи, и там он держал самых верных псов.
И прошли ночь и день, приближалась ещё ночь. И в эту ночь Каюм отважился бежать через стену. Как только наступила полночь, они вместе с братом Шургой поднялись близ Вятских ворот на стену, сбросили с неё концы верёвки и враз спустились на бровку рва. Стянув со стены верёвку, отправились в путь. Шёл мелкий дождь, и, может быть, он помог им выбраться из городища и уйти от него без помех. Они мчались в сторону Казани сперва вокруг Арска, потом лугом, далеко от Казанской дороги. И лишь когда к дороге подступил лес, они побежали близ неё, по обочине. Привычные к седлу и не приспособленные к долгим пешим переходам, они вскоре падали от усталости, не преодолев и десяти вёрст. Наконец они вынуждены были бежать по дороге, потому что кустарники вплотную подступали к ней. И вдруг они услышали впереди конский топот. Кто это мог быть, братья могли только гадать, но было похоже, что скакал большой отряд. Каюк и Шурга спрятались в кустах у дороги. Каюку очень хотелось рассмотреть тех, кто спешил к Арску. И надо же быть такому везению: в первом же коне под воином он узнал серого в яблоках аргамака князя Шемордана. Ни на мгновение не задумываясь, Каюм выскочил из кустов и крикнул:
— Князь Шемордан, остановись!
Князь мгновенно повернул коня назад и пригнулся в седле. Следом за князем повернул коня Иван Пономарь.
— Кто такой? — спросил князь.
— Это я, Каюм Умерчи!
— Что ты здесь делаешь?
— Бегу в Казань.
— Зачем?
— В Арске похитили боярина Тарха.
— Значит, это правда! А кто?
— Мурза Тюрбачи.
— Жив ли Тарх? — спросил Иван.
— Того не знаю.
— Вот как всё сводится к одному, — заметил князь Шемордан. — Ну, Тюрбачи, ты и впрямь развязал нам руки.
Он тут же велел посадить братьев на крупы коней, и отряд продолжил путь.
Кони шли ровной рысью, и спустя какой-то час в самую глухую пору ночи князь Шемордан привёл своих воинов к Арску. Но он не заставил их ломиться в ворота, а послал полусотню смельчаков с кошками за поясами одолеть стены, повязать стражей и открыть ворота. Сам медленно подъехал к ним. И вот острые кошки взметнулись на трёхсаженную высоту, и воины, мгновенно забравшись на стены, пропали в городище.
Прошло всего несколько минут, ворота распахнулись, и Каюм увидел связанных по рукам и ногам стражей, которые валялись у порога башни. Каюм соскочил с коня и подбежал к князю.
— Князь-бабай, я поведу тебя к дому Тюрбачи.
— Веди. И не только к нему. Но он первый.
Каюм шёл впереди коня князя. Следом ехали Иван Пономарь и полусотня воинов. Ещё более четырёхсот воинов поскакали по городищу и обложили все дома арской знати. Вот и дом Тюрбачи. Он за высоким плотным забором, ворота на запоре. Но несколько воинов перебросили кошки через забор, перемахнули его. Во дворе залаяли псы и замолкли. Ворота распахнулись, князь Шемордан въехал во двор, приказал:
— Обыскать весь дом, взять Тюрбачи, взять всех мужчин.
Воины побежали к дому, начали ломиться в него. Все молча. Князь спросил Каюма:
— Где может быть Тарх?
— Сказано мне, что на конюшне в подвале.
— Веди! — И князь соскочил с коня, позвал Ивана и с десяток воинов.
В темноте конюшни оказалось очень трудно искать что-либо. Огня не было. Каюм вспомнил, что в конце конюшни есть тёплая клеть, и повёл всех туда. Там горел сальник и на топчане спал конюх. Его разбудили. Увидев воинов, он задрожал от страха.
— Где подвал? — спросил князь Шемордан.
Не в силах выговорить ни слова, конюх показал на пол. Однако на полу лежала кошма. Иван догадался откинуть её и увидел в середине клети на полу квадрат из плах, вогнанных ровно, слитно с полом.
— Открывай, — приказал князь конюху.
Но конюх закачал головой, наконец произнёс первые слова:
— Я не знаю, как.
Каюм склонился к люку и заметил, что один сучок выступает выше плах. Он ухватился за него и потянул. Толстый, в два пальца сучок легко поддался. На конце сучка был закреплён кожаный ремень. Каюм с силой взялся за него, и люк открылся. Каюм встал на колени и крикнул:
— Тарх! Тарх, отзовись!
— Данилушка, брат, отзовись! — склонившись к люку, крикнул и Иван.
— Ваня, я здесь, — донёсся из подвала слабый голос.
Один из воинов, опустившись на колени, поднёс к люку светильник, поднялся и сказал князю:
— Это яма для смертников, из неё нет выхода. Нужна лестница.
Другой воин схватил конюха за грудь.
— Где лестница?
Конюх показал рукой на потолок. Иван убежал за лестницей и вскоре принёс её и опустил в яму. Каюм первый слетел на ней вниз, следом спустился Иван.