Воин древнего мира
Шрифт:
Кхай с Адондой Гомбой спешили по пустынным, заваленным мусором улицам. На востоке небо начало светлеть. Царь рабов громко стучал в двери хижин и закрытые ставни, называя имена рабов, которым предстояло ехать в каменоломни. В скором времени собралась толпа людей, одетых в лохмотья — сто сильных мужчин, которые вскоре покинули квартал рабов и вышли в город, где их уже поджидал небольшой отряд из шести воинов-кеметов. Солдаты выстроили рабов в колонну, по четыре в ряд, а сами пошли по бокам — по трое с каждой стороны. Заговорщики тихо проскользнули по еще спящим улицам Асорбеса, по тем, где в дневные часы ни один раб не осмелился бы появиться, и приблизились к окружающей город
Этой части дерзкого побега Кхай боялся больше всего. Он знал, что начальник стражи лично должен был пересчитать рабов по головам, сверяя со списком, представленным Гомбой, перед тем, как отворить ворота. Однако, к удивлению Кхайя, все прошло гладко.
Сонный сержант — начальник караула не всматривался в лица рабов. Он пересчитал их, велев предварительно выстроиться по десять человек в ряд. Быстро закончив работу, он приказал открыть ворота, и рабы покинули город.
— Ему можно простить такое отношение к своим обязанностям, — тихо объяснил Гомба Кхайю. — Этой ночью ему глаз не удалось сомкнуть. Все время ему сообщали о беспорядках и пьяных драках на территории у городских ворот. — Гомба уныло усмехнулся. — Интересно, кто это устроил ему такую веселую ночку?
Это к лучшему: по крайней мере, сейчас его интересует только одно: как бы побыстрее передать дежурство и отправиться домой к своей горячей, толстой женушке, которую он подозревает в связи со своим начальником.
Может, у него и есть для этого основания, а, может, и нет, но для нас это значения не имеет. Для нас самое главное то, что мы покинули город, правда, малыш?
Глава 4
Корабль рабов
За высокими стенами Асорбеса отряд рабов ждал, пока сопровождавших их кеметов не сменили две дюжины стражников. А потом рабы отправились по мощеной дороге к реке. Солдаты, несшие всю ночь вахту у ворот, устали и не маршировали с обычной военной выправкой, так что толпе рабов было несложно выдерживать их темп.
На рабах не было цепей, их даже не связали веревками. Маловероятно, чтобы кто-то из них попытался совершить попытку к бегству прямо под стенами Асорбеса. На сотни миль вокруг простиралась территория Кемета, кроме того, у каждого раба на лбу был выжжен анк, стереть который невозможно. Четверо стражников состояли в отряде лучников фараона и держали оружие наготове. А бегущий раб был прекрасной мишенью.
Стало светлее, и теперь можно было без труда рассмотреть мрачные лица рабов. Кхай обрадовался, когда они, наконец, добрались до поросших пальмами берегов реки. Рабов провели по каменному причалу к тому месту, где в молочном тумане стояла широкая низкая баржа. Потом их загнали на борт и велели сесть на деревянные скамьи, установленные рядами поперек судна. Затем на борт поднялся капитан баржи Менон Фадал.
Капитан Менон Фадал был вечно недовольным толстым кеметом с маленькими свиными глазками. Он быстро обвел взглядом живой груз и нахмурился еще больше. Подойдя к двери своей маленькой каюты между двумя одинаковыми мачтами, он повернулся, тяжело опустился на скамью, предназначенную для капитана, и крикнул Адонде Гомбе:
— А девочки, Гомба? Никакого удовольствия для Менона Фадала во время долгого путешествия?
— Не в этот раз, господин Фадал, — крикнул в ответ Гомба с причала. — На следующей неделе доставлю...
Даю слово! — Себе же под нос нубиец добавил:
— Жирная свинья!
Царь рабов подумал о рабыне-сидонке, которую однажды вечером три года назад схватили три тиранца — специалиста по бальзамированию. Они были пьяны, забрели в квартал рабов среди ночи, выкрали девушку из дома и заставили исполнять все их грязные прихоти. Она приползла к себе в хижину на следующее утро.
Девушка долгое время находилась при смерти и на грани помешательства.
Наверное, для нее оказалось бы лучше, если бы она умерла, потому что она подхватила «тирскую паршу», от которой нельзя вылечиться. Наружные следы давно прошли, но внутри у несчастной все сгнило. Гомба не сомневался, что Менон Фадал ничего не заметит в тусклом свете своей маленькой каюты, а заражение сифилисом скоро положит конец его омерзительной похоти, особенно после того, как он заразит свою противную жену. Что касается самой девушки-рабыни, то она теперь только смеялась и хихикала. Ее больше не волновало то, что с ней делали мужчины.
— Ловлю тебя на слове, Гомба! — крикнул капитан сквозь туман, обволакивающий баржу.
Гомба улыбнулся и кивнул:
— Да, капитан. Положитесь на меня...
Солдаты бросили жребий, кому сопровождать рабов.
Трое проигравших, постанывая и корча недовольные физиономии, забрались на судно и расселись на носу.
На сто рабов полагалось три стражника, но этого было достаточно, потому что всем рабам пристегнули к запястьям наручники на коротких бронзовых цепях. К ним были прикреплены большие тяжелые камни. Камни стояли между ступнями рабов и весили фунтов девять-десять каждый. Они утащили бы на дно любого, даже самого опытного и, сильного пловца, так что лишь сумасшедший попытался бы бежать с баржи с прикрепленным к запястью камнем такого веса.
Лысый коренастый рулевой прошел мимо рабов, проверяя, у всех ли прочно застегнуты наручники. У него на поясе висел ключ, которым можно было открыть замки на оковах всех рабов, но он воспользуется им только в конце путешествия. Удовлетворенный осмотром, он показал капитану на скрытые туманом деревья на восточном берегу. Над верхушками пальм уже разгорался рассвет. Солнце вставало. Пришло время отчаливать.
— Отцепи нас, Гомба, — крикнул капитан, и нубиец, послушно отвязав швартовые канаты, бросил их на корму.
Рабы, сидевшие по левому борту, быстро вскочили на ноги: рулевой привычно щелкнул кнутом в воздухе, над головами тех, кто оказался к нему ближе всех.
— Подъем, ребята, — заорал он. — Правила вы знаете. И постарайтесь не падать за борт, ладно?
Он громоподобно расхохотался и снова щелкнул кнутом. Рабы взяли в руки длинные шесты, лежавшие на дне, и медленно оттолкнули баржу от берега.
Рулевой стоял на небольшой платформе на корме и с помощью огромного рулевого весла вывел судно на быстрину. Баржа плыла по течению. Ее несла река.
А парус поднимут только на обратном пути.
Кхай нашел свое место у планшира правого борта (вернее, на это место его подтолкнули другие рабы).
Мальчика приковал молодой нубиец с лицом, изрезанным шрамами. Защелкнув наручники, он незаметно подмигнул Кхайю: наручник на камне Кхайя был неисправен. Большинство из находившихся на барже рабов уже много раз ездили в каменоломни и знали все детали путешествия.
Когда рулевой вывел баржу на быстрину, Кхай незаметно проверил наручники и через несколько секунд узнал их секрет — следовало просто согнуть руку в кисти и резко повернуть бронзовый браслет. Кхай немного расслабился и стал дышать свободнее. Доставшийся ему камень был большим и обязательно утащит его на дно, если Кхай вовремя не освободится от него. Мальчик не мог прыгнуть за борт без камня, потому что все должны решить, что он утонул. Затем, освободившись, ему потребуется подтвердить слова, сказанные Адонде Гомбе — свое умение плавать, как рыба.