Воин и маг
Шрифт:
— Так и я ведь не в теплице выращен! Да я и не думал ни о чем, только бы Эльку, паразитку неблагодарную, от виселицы спасти… А она с этим хлыщом потом еще полчаса в кабинете миловалась…
— Ага, а потом от тебя до ночи не вылазила — то примочечки, то компрессики, то вкусняшечку… Э-э-э, ты че — ревнуешь?! А как же Фан твоя незабвенная? Неужто забыл?
— Забудешь ее, держи карман шире… — Адрис совсем загрустил. — Каждую ночь снится — вениками не отмашешься…
— Такая страшная? М-да, любовь — это страшная сила, — Джурайя сделала
— Хватит ржать над чужим горем, говори, чего надо!
— Научи джигитовке.
— Чего?! — Адрис вытаращил глаза. — Тебе-то зачем? Ты и так вполне сносно в седле держишься.
— Вот именно, что сносно. А хочу хорошо. Мало ли, пригодится в жизни. Ты же знаешь, какая у меня жизнь. Неожиданная.
С этого дня у Джурайи совсем не стало свободного времени — ее день начинался с петухами, она обливалась водой из колодца и выполняла комплекс упражнений, которому научил ее Цень. Потом джигитовка с Адрисом. Потом практическая магия с Корнелиусом. Потом теория магии и алхимия с Примом. Времени на сон и еду хватало с трудом, зато ненужные мысли о Корбине посещали ее все реже. Эльку Джурайя теперь видела только перед сном — кроме занятий ментальной магией с Корнелиусом та взяла на себя функции домохозяйки. Теперь вся прислуга негласно находилась под Элькиным личным контролем, а сам Корнелиус все чаще и чаще говорил ей: «Что бы я без тебя делал?»
Прим задержался дольше, чем рассчитывал, а когда подошло время и ему присоединиться к Корбину, он с чистой совестью оставил лабораторию заботам Джурайи.
— Представляешь, у Корбина вместо дюжины учеников набралось восемь десятков! — делился Прим с преемницей перед отъездом. — Всех возрастов и обоих полов. Пока жилые корпуса подготовили, пока классы оборудовали, пока дисциплину установили… Вот парень зашивается! Так и до официального статуса академии боевой магии недалеко. Как ты думаешь, возьмет он меня на работу?
— А куда он денется? — весело спросила Джурайя. — Где он еще найдет теоретически подкованного мультиталанта? Прим, поговори с ним, а? Может, он и меня на стажировку потом возьмет? — девушка скорчила умильную рожицу и похлопала ресницами. — До сих пор стыдно, как я его своей шаровой молнией пугала… Он не глядя от нее отмахнулся, как от мухи, а я на нее кучу сил ухлопала. Я ведь быстро учусь. Честное слово. И возиться со мной не надо. А еще я с малышней помочь могу…
— Ну, Джунь, я спрошу, только ничего не обещаю. А ты мне здесь пока просто необходима — лаборатория на тебе, не забывай. Захочешь поговорить — используй кристалл вызова, не стесняйся. Ну все, пора. — Прим легко чмокнул Джурайю в лоб, помахал отцу и шагнул в телепорт.
Глава 15
Лорд Корбин
— Ну, рассказывай, что привело тебя в мою скромную обитель?
Учитель был весел и явно настроен пошутить. Корбин улыбнулся в ответ, отхлебнул вина из высокого кубка, погонял во рту, оценивая вкус. Нельзя было сказать, что он был ценителем таких напитков, но происхождение обязывало в них разбираться, поэтому он смог в достаточной мере оценить его букет. А недурно, право слово, недурно — похоже, Учитель извлек из погреба если не лучший, то один из лучших сортов вина. Во всяком случае, как минимум из первой десятки.
Сам Корбин не видел смысла в таком дорогом и не слишком полезном занятии, как коллекционирование вин. Дома граф предпочитал напитки при той же крепости более простые и дешевые — не потому, что было жалко денег, а потому, что результат был практически одинаков, но на халяву… Поэтому, когда они с Учителем покинули трапезную (Учитель ему даже завтрак толком доесть не дал — так поговорить хотел) и уединились в его кабинете, Корбин не отказал себе в удовольствии посмаковать редкий напиток. Он медленно, не торопясь, выпил вино, улыбнулся еще раз:
— Дела политические, Учитель. Мне нужен ваш совет.
— Слушаю тебя, Кори…
— Учитель, вы же знаете, как я не люблю это прозвище. С детства…
— Знаю. И каждый раз не могу удержаться от того, чтоб тебя поддразнить. Когда же ты переборешь в себе детские комплексы?
— А зачем? — Корбин упрямо выпятил подбородок. — Я могу управлять своими эмоциями достаточно для того, чтобы они не мешали мне принимать трезвые и взвешенные решения. В серьезных делах, Учитель, голову я давно уже не теряю…
— Может быть, и зря, — задумчиво отозвался Корнелиус. — Тебе стоило бы думать не только о том, как стать великим рационалистом. Тебе не кажется, что ты становишься равнодушным убийцей?
— Нет, Учитель. Поверьте, сейчас я убиваю куда меньше, чем в молодости, когда бездумно махал мечом направо и налево. Можно сказать, я лишаю людей жизни только по необходимости. Что же касается моих комплексов, то они тоже часть меня. Может быть, не лучшая часть, но без них я обязательно что-то потеряю. Какую-то частицу себя, без которой буду уже совсем другим человеком. Вы меня понимаете?
— Да, Корбин, я тебя понимаю. Однако, что-то потеряв, ты обязательно что-то приобретешь взамен. Впрочем, не будем об этом. А вот насчет того, как ты научился убивать, — будем. Я наслышан о твоих геройствах, но, однако же, из третьих рук. Может, расскажешь, как там все было на самом деле?
Корбин кивнул и кратко, по-военному точно, сообщая только сухие факты и удерживая эмоции, изложил свою версию событий. Учитель внимательно выслушал, потом кивнул:
— Ну что же, примерно так я и предполагал. Однако я не понимаю, почему ты остановился — ты ведь мог отделать соседей так, что они и думать забыли бы о том, чтобы угрожать тебе. Или, может, ты испугался?