Воин империи
Шрифт:
– Вот! – поднял палец вверх Томич. – Ты и поквитаешься – как там у вас, архаровцев, принято. Чпок – и злодей отчёт чертям в аду даёт. А нам надо, чтобы он прежде отчёт нам дал, понимаешь? А для этого он нам живой нужен, и не иначе. Ты вон одного сегодня завалил уже. Хорошо, если выживет. И бабу напугал до смерти. Как зомби на табурете сидела. И всё выкладывала, как мышка перед котом, едва ты на неё глянешь. Так что ты истерику мне тут не мастери, как в том фильме говорится, а трезво содрогнись. Тебе ж ещё с бандитами разбираться за то, что одного ихнего едва не убил, а второго так жёстко примял. Тоже, что ли, один собираешься от них отмазываться?
В последней
И это было правильное рассуждение. Если бы не вмешался ещё один фактор.
Лысый.
Лысый, в миру Виталий Чупрына, 35 лет от роду, уроженец города Стаханов, судимый, уже некоторое время назад понял, что что-то пошло не так с этим злосчастным капитаном. Он вообще обладал тонким нюхом и чутьём на опасности, Чупрына, к настоящему времени закрепившийся в роли лидера группировки «Тетрис».
Названная так по имени спортивного клуба, в котором и зародилась задолго до войны, группировка не была слишком сильной и влиятельной. В том смысле, что куда влиятельнее были ребята с Юбилейного, предводительствуемые неким Мартыном. Серьёзные парни сидели на наркоте, совсем серьёзные – на угле.
Особой привязки по местности из-за этого не было, но чересполосица не мешала «бригадам» жить относительно мирно. Расселись по делам, распределились – не без стрельбы, конечно, но, в общем, довольно быстро разобрались с интересами. Донбасс – край сильных мужиков, со здоровой долей беспредельности. Но потому они умеют надёжно договариваться. Плюс нашли общий язык с деньгами.
Разумеется, перед олигархами с их денежными мешками пришлось подвинуться – а куда денешься против государства, хорошо подмазанного бабками? Но в целом все остались при своих. И даже такая относительно мелкая группа, как «Тетрис», имела свой кусок хлеба с маслом, и в её хозяйство давно никто не лез.
Всё сильно поменялось с началом войны. Пошли непонятные подвижки, перелаты. Эти долбаные ополченцы выставили блок-посты, вооружились, стали наводить свои порядки. Потому многим ребятам пришлось свернуться. Те же, что сидели на каналах дури, схлопотали несколько объёмных плюх и оказались вынужденными поделиться кое с кем из представителей новой силы. Кто-то ушёл на ту сторону, забрав деньги. Кто-то затаился.
Ему же, Лысому, деваться некуда. Его хлеб – жилищный бизнес, жилая да и корпоративная недвижимость. Он, можно сказать, на земле. Если нарколыги смылись туда, где не стреляют и где осталась старая добрая милиция, с которой можно договориться, а за ними потянулись и сидящие на накротрафике группы, то жильё никуда не денешь.
Тем более что на этом рынке сейчас движуха идёт разная и не всегда благоприятная.
Во-первых, много народу уехало. Потребность в жилье упала. Соответственно, упал рынок и доходы. Во-вторых, много недвижимости перешло в новые руки. И руки эти,
В общем, вращение пошло, и далеко не всегда понятное. Ухо надо держать востро, а палец – близко от спускового крючка. Ну и, конечно, поддерживать отношения с новыми властями, не забывая и о старых. Ещё точнее – не забывая старым властям сливать то, что узнаёшь полезного про новых. Бизнес – это такая штука, где надо крутиться одновременно по всем направлениям.
И тут вот эта хрень с капитаном-беспредельщиком. Вот ведь не хотел трогать его Лысый! Как знал, что неприятностей будет много, а толку… Вот чё ему, Лысому, лично от того, что задержал бы он этого мужика? Или вовсе прибил бы его Босой в больничке? Ничего! Моральное удовлетворение от Мирона. Благодарность. Ибо деньги, что он посулил, – вообще ни о чём! Ну, то есть деньги есть деньги, но на общем фоне эти несчастные несколько тыщ – ни о чём вообще! Тем более что сейчас вокруг этого капитана такая жара пошла! Вынь да положь Мирону этого военного!
А тот, похоже, парень не простой. И в теме. Вон как грамотно из квартиры ушёл! Будто знал, что Фагот на него охотится! Или вот сейчас. По-любому Босой должен был уже отзвониться, если всё в порядке. Типа: везём. Либо – завалили. А тут – ни то ни то. На телефон не отвечает ни сам, ни Дутик, что с ним в паре пошёл, ни водила.
А это значит, что опять что-то вышло криво. И опять перед Мироном непонятно, как ответ держать. А перед ним косого слепить нельзя. Во-первых, СБУ за ним. Во-вторых, сам он дядька из тех, из прежних. Мазу держит чётко. Ежели с ним вот так на делах скорешиться, то после окончания всего этого бардака можно будет здорово подняться. Ну что в принципе ожидать от ополченцев? Так, ежели размыслить, – просто новая банда пришла на готовый кошт. Объявила его отчуждённым и забрала себе. Но своих сил закрепить его не имеет. Позвала Россию. Та впряглась…
Но вот тут и есть разрыв! И зацеп для людей грамотных. Россия туда-сюда, но государство. То есть дела с ополченцами и строит как государство. Президенты там, главы, министры-шминистры… А реально-то речь идёт о куске бизнеса. Вернее – многих бизнесов. Тут тёрки намечаются по понятиям, а не по законам. И новые эти власти никуда не денутся: Москва там, а здесь придётся им делить тему с теми, кто её уже и так делит. За автоматы и прочие «Грады» мы тут промолчим – дурных нема с вооружёнными силами бодаться. Но реально дела всё равно решать придётся не вооружением, а договорённостями. И лишь когда понятия совсем разойдутся, дойдёт дело и до огнестрельных аргументов.
А тут капитан этот. И на хрен он не нужен был! Но уж больно серьёзных людей он, видать, обидел, раз такие, как Мирон, по нему задачи ставят! А как их выполнить? Не прост оказался военный, явно не прост!
Лысый вздохнул. А затем набрал номер одного из своих доверенных бойцов, бригадира, можно сказать.
– Слышь, Лом, дело одно есть, – бросил он в трубку. – Пошли-ка какого-нибудь шныря в областную больницу. Пусть выяснит, чего там ребята наши застряли… Просто пусть понюхает, узнает. А мы потом решим, что дальше делать…