Воин-паразит: Стать человеком

Костяной Богдан

— Решать тебе, Эспен. Я ему не до доверяю, — сказал Людвиг.

Герой посмотрел на Яхтира. Тот пожал плечами: ему давно уже были неизвестны такие слова как «отравление» и «смертельная рана». Затем перевёл взгляд на убитого горем Гарольда, а после на уже даже не стонущего Энаса. Неко тяжело дышал, не двигаясь.

И выбор стоял между просто смерть сейчас или долгая, мучительная смерть с надеждой на исцеление.

— Мы ведь убьём вендиго, капитан? — посмотрел Эспен на Людвига.

— Он уже, считай, мёртв, ха-ха! — усмехнулся капитан и повёл за собой присутствующих. — Думаю, мэр не оставит без внимания

устранение подобной угрозы у него под боком.

— Приступай, как тебя там… Говнорот? — произнёс паразит.

— Смрадазуб… — фыркнул гоблин и склонился над телом Энаса. — Вы нисёти индигриндиенты?

— Лейтенант, распорядись, чтобы ему принесли всё необходимое, — махнул Людвиг. — Как только синекожий закончит шаманить над телом неко, собираемся и выходим! Подготовьтесь! Разошлите вести по городу, что тринадцатый отряд щедро наградит добровольцев, присоединившихся к охоте на вендиго!

Наиболее сильные рейнджеры пиковых третьих и четвёртых уровней разбрелись по лагерю. Вокруг оружейной собралась толпа, ещё с десяток адептов отправились на склад за маслом для факелов.

То, что вендиго боялись огня не было секретом ни для кого, кроме Эспена до недавнего момента.

— Что будешь делать, если мальчик осиротеет? — за спиной паразита возник Яхтир.

Пока оставалось время, Эспен решил смыть кровь и пот с тела, заодно и сменить плащ. Полностью обнажённый, он поливал голову из ковшика и протирал свежие раны мокрым полотенцем. Кочевник внимательно осмотрел шесть круглых шрамов на лопатках паразита откуда произрастали щупальца в бою.

— У вас ведь нет понимания, как воспитывать потомство, — произнёс Яхтир.

— Не знаю, — цыкнул Эспен и взял облокотившиеся на бочку ножны с белым мечом. Вытащив на свет клинок, он убедился, что тот, как и в прошлые разы, полностью очистился и не затуплен. — Я надеюсь, что Алиса всё ещё жива… Зачем она только попёрлась в этот долбанный лес!

— Я понимаю, ты чувствуешь вину за это, — покачал головой кочевник.

— Да, с чего бы это? — взъелся Эспен.

— Она оказалась в беде из-за твоей ошибки. Если бы не цена за твою голову, этого бы не произошло, — ответил Яхтир.

— Если уже и искать виноватых, то пусть это будет Глория. Она никогда не смотрит, куда прыгает! — рыкнул паразит усиленно обтираясь сухим рушником.

— Эспен… — хмыкнул бессмертный и немного грустно улыбнулся. — Ты к ней неравнодушен.

— Не более, чем к тебе или Энасу!

— Нет, Эспен. С женщинами это так не работает. Пусть я человек не в большей степени, чем ты и плохо помню, как это всё происходит…

— Я всё ещё остаюсь паразитом, Яхтир, — отмахнулся аметистоглазый, надевая штаны. — Знаешь, когда я ещё не встал на путь адепта, мне и правда казалось, что через десять лет, через двадцать, я уже и не вспомню о том, что когда-то был скользким лесным гадом. Времена, когда приходилось драться за еду насмерть и прятаться от более сильных зверей, станут чем-то вроде забытого кошмара.

— Но оказалось, что путь адепта ничем не отличается от животного мира, — закончил за него Яхтир.

— Именно! — развёл руками одевшийся Эспен. — Культ Аммаста убили ту единственную, что могла сделать меня человеком! Настоящим человеком! Как ты… когда-то. И порой, как говорит Гарольд, в своей ярости и гневе, я действительно становлюсь

похожим на человека, вот только… Я всё ещё не могу назвать тебя или Людвига, или лейтенанта своими сородичами. Я могу только мстить за отнятый у меня шанс…

— А что потом? — спросил вдруг кирениец. — Знаешь… В первые две тысячи лет своего «бессмертия» я успел побывать во всех уголках Великой Степи. И я уничтожал все цитадели Аммаста на своём пути, ни одно его отродье не сумело избежать моей катаны.

А потом я вернулся в родной аул и на пепелище ближайшего к нему капища обнаружил новое. Тогда-то я и понял, что… Культ Аммаста можно уничтожить лишь добравшись до самого Аммаста.

Вот только подумай сам, Эспен. Ты ведь, будучи зверем при рождении, должен учиться мыслить рационально, исходя из наиболее выгодного для выживания положения? Так вот ответь мне: как думаешь, сколько адептов из миллиардов населяющих этот мир — становятся богами. Хотя нет, даже не так… Сколько погибших на пути к божественности приходятся на одного Звёздного Бога. И это при условии, что Звёздным Богом вообще можно стать!

— Я не знаю, — качнулся подбородок паразита.

— У тебя есть сотни полторы лет и здоровое тело для того, чтобы узнать, чего ты действительно хочешь. Это я не могу остановиться рубить культистов в капусту, просто потому, что в битве я ненадолго забываю про боль снаружи и внутри… А у тебя ещё есть шанс сойти с этой дороги… С пути адепта.

— Ты на что намекаешь, Яхтир?

— Богиня судьбы — Яйвэ, свела тебя с удивительной женщиной, что не озираясь пожертвовала своим Путём Тельмуса ради жизни своего ребёнка. Несмотря на то, что ей приходится сражаться, она видит впереди жизнь, а не смерть. Она сражается насмерть за то, чтобы её сын мог жить. Но твой нынешний курс ведёт к бесконечным смертям, Эспен.

— Прошло не так много времени с тех пор, как погибла Грезе… Я не могу… — ответил герой.

— Я до сих пор помню свою любимую. Но у меня нет возможности перекрыть боль о ней, кроме как убивать столько аммастцев, сколько попадётся мне на глаза. Но раны не заживают только на мёртвых. А ты жив, Эспен.

— С каких пор… ты стал философом, Яхтир, — невольно улыбнулся паразит.

— Достаточно давно. Просто за восемь тысяч лет мне было не с кем поговорить. Возможно, если бы я столь же мудр, как и мой дед, мой язык привёл бы меня к возможности снять проклятие, но… Боюсь, если это когда-нибудь окажется реальным, то я умру из-за того, что банально не помню, как дышать, ха-ха!

* * *

— Признаюсь честно: на вендиго я и сам охочусь впервые! — объявил Людвиг, Жнец Таверн. — Но много наслышан от других. Поэтому: во-первых, вы должны знать, что эта тварь начинает насылать морок. Если увидите мёртвых близких или людей, которые физически не могут быть где-то рядом — заткните уши воском и не смотрите в их сторону. Во-вторых, эта тварь боится огня, но не его света. Зато боится лучей Кустоса.

Тактика здесь совершенно иная. Мы не налетаем со всех сторон, как ранее. Идём медленно, в шахматном порядке. На линию огня техник и заклинаний не высовываемся, если заметили тварь — остаётесь на месте, ждёте помощь, иначе весь строй посыплется и нас быстро перебьют! Усекли?!