Воин
Шрифт:
– Сколько точно не знаем, но весь род с ним. Может, еще слуг взял, так это около сотни мужчин, – ответил Мед.
– Много! Да еще все при оружии. Медвежонок, скачи к римлянину, его Деций зовут, и скажи, пусть слуг вооружает. Если упираться начнет, скажи что против Адарана. И как готовы будете сразу на капище.
– Ты что? Нельзя на капище, – испугался Медвежонок, – чужакам и рабам туда вход воспрещен, кто подойдет, сразу к богам отправят.
– Тогда скажи, пусть поблизости ждут. Отведи их к капищу. А ты Сладкий, – нарочно выделив прозвище, – веди меня на капище. Нужно забрать то, что принадлежит мне.
Медвежонок тут же развернул коня и пустил его в галоп по узкой улочке. А вот Мед немного подумал, не нравилась ему его кличка.
– Не называй меня так! Я не сладкий, я воин, – обиделся парень.
– Если Сладким называть не буду, ты мне дерзить больше не станешь?
– А ты меня в дружину возьмешь, когда она у тебя будет?
Вот
– Возьму! А теперь поехали.
– Точно возьмешь? – парень даже прищурился, пытаясь разглядеть лицо Александра.
– Ну, ты совсем оборзел! Ты еще моим словам не веришь?
Сашка подался вперед, занеся плеть, которую он добыл у нумидийцев, но парень оказался проворней. Увернулся и вместе с конем отскочил в сторону. Классный наездник, сразу видно, что скифская кровь. Сашка вот так с конем управляться не мог.
– Прости вождь! Не признал.
Парень развернул коня и поскакал к восточным воротам. У Сашки хоть конь и лучше, у пленного римлянина взял, но для быстрой езды с таким седоком не пригоден. Так что пришлось сбавить темп.
Вокруг была такая темень, что глаз выколи, ничего не увидишь. Низко плывущие облака полностью закрыли полный диск луны, который чествовали в этот день даки. На праздник уже собрались все свободные мужчины в округе. Раньше обряд проводили на жертвенной горе, но после того как там построили храм, бог перестал принимать души посланников, так что теперь все собирались в священной роще, в паре километров от города. Огромная поляна, окруженная вековыми дубами, вплотную подходила к гряде скал, в которой виднелась черная пропасть пещер. Говорят, ходы в скалах могли вывести на край земли, где живет сам Залмоксис. Многие пытались добраться до него, но никто не возвращался. В центре поляны стоял большой каменный идол, с лицом свирепого воина. Его губы темнели от засохших пятен крови. Перед идолом стояли три столба, к которым привязывали "добровольцев", желающих донести благую весть великому богу. Всем процессом руководил старший жрец культа Заргун. Он много раз приносил жертву богам. Тот самый первый раз, когда он отпустил душу молодого мужа ему никогда не забыть. Залмоксис принял воина и усадил его рядом с собой, а жрец смотрел на своего бога и радовался, что угодил ему. Великий трепет и счастье от того, что высшая сила помогает ему, никогда не покидала старого жреца. Скоро и он отправиться к Залмоксису и тот обязательно вознаградит его. Но этот раз был особенным. Одна из жертв не достойна великого бога, но этим можно пренебречь. Бог получит самый великий дар, который только может принести жрец, он получит сыновей чужого бога. Они сами придут, чтобы отдаться ему.
Жрец обвел суровым взглядом собравшихся. Здесь были все. Царь, его ближники, и их родичи и множество другого свободного народа. Заргун видел их лица и понимал, что все, что он делает не напрасно. Он дает силу своему племени! Жрец запел, да так как не может петь ни один старец. Его голос звучал как орган. Голос мощный, пронзительный, красивый. В нем было столько мощи, что каждый, даже самый последний воин пропустил его через себя и прочувствовал бога. Жрец взметнулся к небу и прыгнул в огромный костер, но пламя как будто не видело его. Языки пламени лизали старого жреца, а он пел свою первобытную песнь. Даже жертвы прочувствовали мощь происходящего. Толпа подалась вперед и издала страшный звериный крик, который эхом разлетелся над старым лесом. Стаи ворон взметнулись со своих гнезд и пустились в небо, отзываясь вороньим карканьем. Толпа снова отпрянула назад и опять вторила эху. Жрец как заговоренный вышел из костра, продолжая взывать к Залмоксису. А люди подхватили его слова, и уже не понимая, что происходит, пели его свирепую песнь. Бог точно услышит своих слуг, он просто не может не услышать зов тысячи голосов! Вера, – это великая сила.
Наконец Заргун перестал петь, упал на колени и в последний раз взмолился к небесам. Раньше он так не делал. Бог и так уже услышал его, но простит ли он за то, что ему послали рабыню? Может, и нет. Плохо будет, если дети богов не придут. Нет, должны придти, если в них есть хоть что-то божественное, то обязательно придут. Жрец поднялся и велел привязать жертв к столбам. Толпа сразу же стихла, повинуясь воле Заргуна. Жертв было трое, двое мужчин и одна женщина. Они покорно шли к своей смерти, как будто сами желали этого. Слуги без лишней суеты привязали посланников к жертвенным столбам. Толпа ждала, все молчали в предвкушение чуда. И жрец даст его! Заргун обошел плотный круг людей, всматриваясь в их лица. Взгляд старика остановился на молодом безбородом парне. Муж молодой, но руки в мозолях, кольчуга на груди и меч в ножнах. И глупцу понятно, что мальчишку с детства учили ратному делу. Именно такой и нужен чтобы проводить посланников к богу. Жрец взял мальца за плечо и вывел в круг. Странный выбор, Залмоксис может не увидеть паренька и тогда жертвы останутся живы, а это значит, что не будет удачи дакам в этом году. Жрец повязал глаза избранного черной повязкой и отвел его под каменного идола. У него было три копья, чтобы убить трех людей. Если они останутся живы, значит, бог не принял жертву и не услышал свой народ. Ответственный момент для пятнадцатилетнего молодца, сложно с закрытыми глазами попасть по недвижимым целям. Если нет глаз, можно метать на звук, но тут и звуков никаких нет, да и к месту с которого бить его уже с закрытыми глазами подводили, так что для всех смерть жертв была настоящим чудом. Но только не для жреца. Он поднес священный сосуд к губам молодого воина. Тот отпил и не успел он допить содержимое, как почувствовал, что все его чувства обострились. Что мир вдруг стал таким маленьким, а он большим и великим. Он слышал дыхание, и биение сердец всех кто стоял на этой поляне. Парень подбросил в ладони копье, пробуя его на вес. Хорошее копье, как раз чтобы метнуть. Целиться было не надо. Он уже выбрал того, кто увидит бога первым. Одно мгновение и дротик вонзился в грудь одной из жертв. Мужчина дернулся и сразу сник. Его голова камнем повисла на груди. Заргун подошел к столбу и издал радостный вопль. Бог принял первую жертву! Толпа тоже взревела и снова затихла, ожидая продолжения.
Сашка пробивался сквозь толпу пребывающих в нирване даков. Если бы не его могучие габариты, то он низачто не подобрался бы к костру. Многие из присутствующих были не согласны с намерением чужака занять лучшие места, но, увидев гиганта, сразу же успокаивались. Все же не тот это день чтобы проливать кровь. Сегодня день жрецов. Мед, с трудом держался за спиной Александра, если бы не сын бога, то он даже мечтать бы не мог так близко подойти к жертвеннику. Они вынырнули из плотного строя, распихав последнюю преграду из стражников жреца, копьями не дававших нарушить кольцо. Сашка отнял копье у воина и с легкостью оттолкнул его сторону, выйдя в освещенный круг. Жрец увидел чужака. Он был рад появлению чужого героя, теперь Залмоксис точно простит своего слугу. Александр осмотрелся: в первых рядах был Децебал, Адиоциний, Диагал и еще множество богато одетых мужчин в войлочных шапках. Такие могла носить только, знать. Немного в стороне, в сопровождение своего рода стоял Адаран. Купец тоже заметил чужака и немного испугался. А что если он сразу же нападет и все же успеет расправиться с ненавистным купцом? Адаран потянулся к рукояти меча, но ничего предпринимать не стал. Все же за его спиной полторы сотни воинов, а чужак один. Что он может сделать? Александр быстро подошел к купцу. До этого жертвы стояли к нему спиной, а сейчас он даже не подумал рассмотреть, какого бедолагу отправляют к богам. Не его это дело, главное вернуть Астру. Купец стоял вызывающе. Понимал сволочь, что за ним сила, да только зря, если решит старший его порешить, вгонит стилет под ребра и никакая армия его не спасет.
– Где Астра? – сухо бросил Александр.
Купец непонимающе развел руками. Хорошо хоть не стал делать вид, что Сашка ему не знаком.
– Не помню такую. У меня много девок, хочешь купить приходи завтра, – с наглой рожей, совсем не скрывая ложь, ответил дак.
Александр чуть не вскипел, но удержался. Если обнажить на капище меч, то обратной дороги нет, и Астру не спасет, и сам погибнешь.
– Ее дал тебе Билис для твоего пира, но она принадлежит мне и сделал он это без моего ведома.
Адаран злорадно улыбнулся и, придвинувшись к Александру, прошептав ему на ухо.
– Оглянись, чужак. Ты на моей земле, тот, кто переходит мне дорогу, подыхает страшной смертью, но для твоей девки я сделал исключение. Вон тот столб ее!
Сашка резко развернулся, на звук впивающегося копья. Второй дротик пробил сердце еще одной жертвы, но то была не Астра, а второй бедолага, которому "повезло" донести весть богу. Его Аструшка и правда была там. Третий столб был отведен для нее. Девушку держали только веревки. В юном теле совсем не осталось сил. Она устала бороться, все лицо было влажное от слез. Страшно идти на смерть, страшно видеть, как она медленно подбирается к тебе. Ожидание изматывает сильнее, чем многочасовой бой.
– Это ты убил ее чужак! Возомнил из себя бога, а теперь смотри, как она умрет, – подзуживал купец.
Злить сына бога Адаран бы побоялся, но Заргун приказал. Сказал, если чужак не нападет, то и убить его будет не за что. А тогда поединка не избежать.
– Астра! – выкрикнул Сашка и потянул меч из ножен.
Купец был рад и Заргун тоже. Стража жреца уже окружила жертвенный алтарь. Чужаку никуда не денеться. Сегодня все закончится. Астра же подняла головку и уставилась в темноту уставшими глазами. Сначала она ничего не могла разглядеть, но, приглядевшись, увидела своего бога. Он возвышался над толпой преградивших ему путь варваров. Они были все вооружены, а он один против всех, как Ахиллес, или Гектор. Настоящий сын бога. Толпа вокруг зашумела. Кто-то говорил, кто это? Ему отвечали, это сын Юпитера Александр. А-а, я слышал о нем он великий герой, у него много удачи. А другие говорили, в костер его. У нас один бог, Залмоксис!