Воин
Шрифт:
Сашка не знал что делать. В его душе бурлило море эмоций. Он так привязался к Астре, что даже представить не мог, что ее не станет. Но разум говорил, нападешь и это конец. Не пощадят и ее и тебя. Сашка посмотрел в сторону царя, ища поддержки, но тот был неподвижен. Децебал, как будто не видел, что происходит на капище. А вот Адиоциний поймал потерянный взгляд Александра и покачал головой. Он ответил за отца. Если нападешь, то ты один. Сашка посмотрел на отсвечивающую огненными отблесками сталь клинка. Железо успокаивало. Не зря он учился спортивному барскому виду спорта. Он был лучше любого из тех, кто здесь собрался. Никто бы не смог победить его один на один. Нет не того Александра, что сидел за письменным столом, разбираясь в документах, а этого. Он стал другим, он больше ничего не боялся. Он больше никогда не отступит. Он воин! Сашка сжал в руке меч и пошел вперед. Мед, который до этого стоял за спиной сына бога, ухватил старшего за руку и изо всех сил потянул назад. Парень тоже понимал, что это конец. Нельзя Александру драться, это не его битва. Но подростку не удержать такого великана.
Александр занес меч, чтобы стража отступила, но те как будто не обращали внимания на повисшую в воздухе смерть. Должна пролиться кровь, так приказал жрец. И они исполнят свою клятву. Сашка не мог больше ждать, хакнул и сделал выпад. Такой удар не заметишь, не рубанул, ткнул с уходом влево и повел клинок в правый бок. Доля секунды и стражник свалился бы замертво, но Сашка успел увести меч в сторону. Дорогу ему преградила Меда. Волосы прекрасной царевны растрепались, а от тела тянуло запахом конского пота. Для девушки попасть на праздник было выше любой храбрости. За такое могли очень жестоко наказать, но она не боялась. Она поклялась Сергею, что не даст Александру сделать глупость. Оба чужака, почему то были очень дороги царевне. Что-то общее объединяло их. Толпа загудела как пчелиный улей. Появление женщины, это пренебрежение памятью предков. Кто-то даже крикнул: к Залмоксису ее! Децебал тоже видел, что происходит. В первую очередь он был царем, вождем своего народа, но отдавать свою дочь он не собирался. Дружина Децебала обнажила мечи, вслед за Адиоцинием. Посмей, кто приблизиться к его сестре, тому конец. Еще немного и праздник превратиться в побоище, какого еще не видела дакийская земля.
– Не смей! – выкрикнула Меда, – ты не царь и не бог, ты всего лишь человек, но великий человек! Тебя ждет великое будущее, но если ты прольешь сегодня кровь, то ты погубишь его. И мой мир погибнет вместе с тобой.
Сашка каким-то странным ничего не понимающим взглядом посмотрел на царевну. Еще утром он желал ее, хотел, чтобы она стала его, но теперь она была такой чужой. От нее пахло смертью, а от женщины должно пахнуть теплом.
Один из даков, с длинной бородой и большой секирой направился к Меде. Сашка скорее почувствовал, чем увидел. Дак занес топор и хотел срубить голову царевне. Такого не ожидал никто. Старец, которому лет восемьдесят, решил, что женщина нарушившая обычай заслуживает только смерти. Он может, и не признал в девушке дочь царя, а может, и признал, решив, что вершить суд его право. Сашка в одно мгновение перехватил свободной рукой топор и с головы ударил того в нос. Старик свалился на землю и по-тихому застонал. Адиоциний бросился к Меде, за ним устремились сотни Децебала. Родичи старика увидели, что враги обижают старейшину и тоже бросились на подмогу. Жрец смотрел на то, что происходит, и не знал что делать. Он кричал, но его некогда сильный голос не слушался старика и звучал как предсмертный всхлип. Еще мгновение и праздник закончится страшной сечей, в которой неизвестно кто победит. Дружинники Децебала опытны, но врагов раза в четыре больше. Если Адиоциний убьет старика, то все встанут против него. Сашка этого не знал, не убил просто, потому что мог не убивать. Нет смысла в смерти человека, который и так уже прожил свою жизнь. А вот сын царя хотел прикончить, того, кто поднял руку на Меду. Только царевна не дала убить старика, перехватила Адиоциния. Сашка воспользовался суматохой, сбил с ног стражника Заргуна и пошел вперед. Да только парочку все равно придется прибить. Ну, ничего это их выбор.
Астра смотрела за тем, что происходит. Со столба было видно намного лучше. Все поле шумело, еще секунда и это будет уже не остановить, все погибнут и ее Александр тоже. Он храбр, ради нее, простой рабыни готов сражаться до конца. Но она не даст ему умереть. Не сегодня! Астре страшно, но воля сильнее. Девушка встретилась взглядом с Александром, он рвался к ней. Астра прошептала, последнее, что хотела сказать. Александр не услышал, но понял по губам: береги Изиду и не вини себя.
– Эй, воин, я здесь! Веди меня к своему богу, или он заберет твой народ, – выкрикнула жертва своему палачу.
Парень стоял с завязанными глазами, но он был воином и слышал, что происходит вокруг. Только бог может остановить этот хаос. И парень метнул копье. Сталь вошла в грудь молодой девушки и остановилась. Все замерло, люди ругались, но уже не зло. Небеса насытились кровью и приняли жертв, но Александр увидел другое. Он увидел конец, все вокруг сожжено, Сармизегентуза пала, повсюду тела убитых воинов, женщин, детей. А этот жрец лежит в земле под надгробной плитой и в его груди рана. И Александр вспомнил, кто ее нанес и когда нанесет. Но это будет позже, не сейчас. Судьба настигнет каждого!
Наконец громогласный голос Децебала заставил всех замолчать. Люди вновь образовали круг, но на этот раз все встали не по важности, а по тому за кого они собирались сражаться. Вот оно единство Дакии! Царь всего лишь старший среди равных, ничем не лучше средневековой Европы. Сашка и Меда остались в кругу, а за ними выстроились дружины Децебала и его союзников. Билис и его родичи тоже стояли за Александром, старик чувствовал себя виноватым. Меза, Рахнар и Мед заняли места в первых рядах, держа наготове оружие.
– Моя дочь нарушила обычай, но я царь и старший над всеми. Право суда принадлежит мне, и каждый, кто захочет нарушить мое слово, отведает железа! Меда заплатит вергель храму, столько, сколько скажет жрец! Братская кровь не пролилась, обряд исполнен, жертва принесена…
Все молчали. Может, старейшинам и было что сказать, но каждый понимал, что царь сказал свое слово и не стоит ему перечить. Пусть так и будет, кровь, и правда не пролилась. Пусть будет так! А вот жрец уже пришел в себя. Старший чужеземец не напал, но зато у Заргуна был младший. Так что бог все равно получит свой дар. Александр же стоял в круге и смотрел на окружающих его людей. Что он чувствовал? Ему было жаль самого себя, он что-то потерял, но не знал что.
– Жрец, я тоже хочу кое-что сказать! – слова Орлова разнеслись над капищем как приговор.
Децебал поморщился. Чужак и так сделал больше, чем мог, чтобы разрушить единство даков. Что он еще хочет?
– Сегодня, жрец, ты обидел своего бога, ты послал к нему жалкого раба. Неужели, во всей Дакии не нашлось более достойного посланника? Ты жалок жрец, Залмоксис больше тебя не слышит, бог тебя покинул. Не пройдет и зимы, как тебя не станет, и ты переродишься в жалкого навозного жука, потому что только так тебя отблагодарит твой бог! А ты купец, – Александр обернулся к даку, – умрешь завтра, на рассвете. Слишком хорошее время смерти для такого ничтожества как ты.
Слова Александра настигли всех, они звучали не хуже чем буйная языческая песня жреца. Каждый почувствовал, что случилось. Жрец отдал богу рабыню, накликав беду на все племя. Ради собственной пользы презрел свой народ и великого Залмоксиса. Бог больше не с нами! Это чувствовали все, от самого Заргуна, до молодого Мёда. Александр бросил пронзительный взгляд на жреца и пошел прочь с кровавого капища.
………. Сергей ложиться спать не стал. В голове был полный кавардак. От вина пьянеешь позже, но если пить его долго и усердно, то и действует оно дольше. Не смотря на то, что младший пообещал Децию не ходить на капище, он собирался нарушить свое слово. Царевна Меда манила как оазис посреди пустыни. Но она была не единственной, кого хотел младший. Как только в комнате появилась прекрасная танцовщица, Сергей сразу отдался зову похоти. Ее танец жег изнутри, загорелая кожа бедер и живота наполнилась маленькими каплями пота. Она скользила, взметалась, открывала свою мягкую плоть голодным взглядом мужчин. Ее маленькие соски напряглись от возбуждения. Девушке тоже нравилось влечение мужчин, сладкое это чувство. Ну, кто тут устоит! И Сергей не устоял, взял красавицу и любил ее пока мог. А когда уже не мог, свалился на подушки и уставился в потолок. Идти никуда не хотелось, но надо. Меда может обидеться, кто знает, какие у них тут правила ухаживания. Хотя Деций и поверил Сергею, но приставил к его двери слугу, так что выбираться тоже придется тайно. Луна вошла в полную силу, так что света хватало, а то Орлов точно бы заблудился. Из дома выбраться было просто, выпрыгнул из окна, прокрался в тени козырька и по дереву перебрался через стену. Дальше было сложнее. Коня никто взять не дал, а до капища еще нужно добраться. Меза рассказал и даже нарисовал некоторое подобие карты. На улицах было довольно безопасно, за преступления было два наказания: рабство или смерть, так что преступников в городе почти не осталось. По дороге Сергей встретил целые толпы людей, все шли на праздник. Очень странные у них гуляния, все с оружием, трезвые, кто же так на демонстрации ходит? На капище уже собралось человек пятьсот. Все начали собираться часа за два до представления, чтобы занять лучшие места. Сергей, тоже занял не плохое место, почти у самого идола. Сам ритуал значил для него ничуть не меньше чем встреча с красавицей. Где еще увидишь настоящее жертвоприношение первого века. В общем как в музее под открытым небом побывать. Знать еще не пришла, им заняли места слуги. Сергей ждал, вскоре пришел жрец. С ним прибыло человек пятьдесят ближних слуг. Все в кольчугах, толстые шкуры, шлемы, при полном вооружении. За ними везли повозку, накрытую белым полотном. Что в ней знали все, жаль несчастных, но лучше они, чем ты сам. От отряда жреца отделились несколько воинов, и подошли к Орлову. Заргун предложил сыну бога отпить с ним из священного кубка. Пить уже совсем не хотелось, еще немного и голова расколется как арбуз, но воины настояли. Младшего проводили на небольшую поляну, где загодя были расставлены столы. Здесь прислуживали женщины. Только теперь Сергей заметил, что на капище не было ни одной представительницы прекрасного пола. Что-то не так! А ведь обещали доступных красавиц… Жрец встретил хорошо. Сразу предложил испить вина из медного кубка, украшенного драгоценными камнями. Вино очень сладкое, да еще, с каким-то терпким привкусом. Сергей сел по правую руку от жреца. На попойках даки обычно вели себя довольно буйно, а эти сидели тихо, да еще поглядывали злобно. Пора отсюда сматываться, совсем забыл, что Саня говорил. Сергей хотел встать из-за стола, но голова кружилась еще больше, как будто он пил не вино, а керосин. Ноги подкосились, и Сергей снова сел на лавку.– Что, совсем ноги не держат? – улыбнулся жрец.
В глазах начало темнеть. Все вокруг скалились и смеялись, как будто демоны из загробного мира. У Сергея даже холодок по телу пробежал, а не отравили ли его?
– Чем ты меня опоил, жрец? – с трудом выговаривал слова Орлов.
Заргун улыбнулся. Не скоро до него дошло.– Не бойся. Это не яд, до утра все пройдет, только до утра ты не доживешь, и брат твой не доживет, – жрец встал из-за стола и лениво побрел к капищу.