Воины пустоты
Шрифт:
– Да, я это заметил, когда меня приставили к одной из них.
– Ну, что тут сказать. Чужие.
– Галеоны, на мой взгляд, куда страннее, - решил щегольнуть в знании о ксеносах Штульц.
– Ты о тех наутилусах переростках?
– О ком же ещё?
– Ха, посмотрела я бы на твоё поведение, будь ты живым морским парусником.
Нечаянно оброненная фраза заставила глубины памяти всколыхнуться. Ассоциативный ряд потянул один образ за другим. Парусник. Парусник морской и парусник световой. Световой парус, тончайшая зеркальная плёнка что тянет корабль, раздуваемая триллионами фотонов. Такая же плёнка, что набросилась и на нас и на дагро во время абордажа линейного носителя. Нет, не такая же.
Первой мыслью было доложить ответственному за образцы ксенотеха контрразведчику о моих догадках. Однако внезапный порыв тут же стал слабее. Там наверняка и без меня пришли к таким выводам. Все данные с того контакта у них есть. Выводы наверняка давно сделали. Дополнить их сможет только экспертиза образцов, хранящихся в грузовом отсеке.
Так, а когда эта догадка родилась у меня в мозгу? Осознал я это только сейчас, но мысль могла появиться гораздо раньше. А раз она завязана на ксенотехе, то её вполне могли по ассоциативному ряду вытащить при сканировании после боя. Что если меня заподозрят в укрывательстве информации? Нет, бред. С другой стороны от похода вреда не будет, да и позже это может повлиять на рейтинг...
– Эй, Алекс, ты что заснул?
– обратилась ко мне Аэнора.
– А, что?
– Я говорю, сам то, что можешь об этих змеях сказать?
– Во-первых, со змеями их роднит лишь любовь к тёплому климату. Всё, в остальном это абсолютно другие организмы.
– Да понятно, нам всем об этих тонкостях рассказывали. Так что не занудничай.
Я на секунду задумался.
– Да всё как вы и говорили. Они с нами приблизительно на одном когнитивном уровне. Хотя нейронные схемы абсолютно другие. Ну и... Помните нам говорили, что у них отсутствует понятие загробной жизни?
– Да, и?
– Вся привязанность у них заканчивается со смертью. Не просто к телу, как у нас до Эры Стужи, а вообще к индивиду. Ни у одного из них не возникло нервных расстройств, хотя они знали членов экипажа других кораблей. Они не способны субъективно смотреть на исторические события. Прошлое для них сухой набор событий. Для них есть только настоящее и будущее.
– Мда. А как это ещё на них влияет?
– Без понятия. Вроде религии основывались на других принципах, пока не были искоренены. В общем, с ними можно общаться, главное не пытаться поставить себя на место чужаков. Чревато. Кстати, не знаете, когда их заберут?
Аэнора лишь пожала плечами. Штульц же прикончив свою порцию сока ответил:
– Через полчаса где-то. Сейчас к нам летит шаттл. Его кстати видно с внешних камер, ловите трансляцию.
Я молча принял приглашение и взглянул на космос глазами корабля. Одна из далёких точек окрасилась алым силуэтом пиктограммы.
– Вот он. Идёт по орбите, топлива им жалко.
Ничем не примечательное зрелище сразу утратило мой интерес, однако от трансляции я не стал отключаться. В поле зрения особо ничего не происходило, разве что группы особо ярких огней, расположенных слишком близко вызывала вопросы. Несколько миниатюрных созвездий двигателей Зубрина толкали что-то к низким орбитам. Наверняка ничего особенного.
Ещё немного поковыряв ложкой своё блюдо и послушав продолжение диалога, я решил сходить после трапезы в кабинет контрразведчика. Так, чтобы перестраховаться.
***
Одна из тайн, которую любой разумный вид пытается сохранить - это свою анатомию. Зная её, враг может наплодить вирусов, создать смертоносные яды и сформировать меметические конструкты. К сожалению, в последнем конфликте дагро получили достаточно образцов, впрочем как и терранцы. С аматэрианцами было сложнее. Просветить посла ультразвуком, незаметно взять пробу клеток, установить спин-резонансные сканеры вместо металлоискателей. Пустить на анализ поведения мощности сотен искинов высшего уровня. Успехи в области биоинженерии вскоре дают свои плоды в виде клона. Постепенно биологические секреты чужих были раскрыты. Сейчас, под видом песни, можно подселить в мозг чужого инфобионта и ждать результатов. К сожалению, даже новейшие конструкты недолговечны и не способны заменить полноценное ментоскопирование.
Маойр Эльден Доэль вместе со своим коллегой сделал всё возможное, незаметно выудив из ЦНС все доступные данные. Они, к сожалению, оказались бесполезными. Единственные выжившие из той группы не знали ничего о ксенотехе. Ни о том, откуда он взялся, ни о его истинном назначении. Надежда оставалась ишь на экспертов с одной из скрытых в межзвёздной пустоте станций, к которым образцы были отправлены вскоре после прилёта в эту систему.
Раздосадованный майор Доэль вновь обратил взгляд на человеческую составляющую экипажа. Ситуация почти не изменилась. Единственное, что выделялось, вступление в контакт постоянно ищущего информацию космического пехотинца с тауоником. Вероятность что-то найти была мала, но, раз уж наблюдение за аматэрианцами за время полёта ничего не дало, освободившиеся ресурсы следовало пустить на что-то ещё. Контрразведчик сосредоточил сразу несколько потоков восприятия на проходящую сейчас беседу, анализируя каждое слово и жест. Вроде бы там было что-то не так.
Вызов через сеть заставил активировать ещё один поток для реакции на внешний раздражитель. Стандартный запрос на обращение от космопеха. Это был один из приставленных к чужакам бойцов. Судя по наблюдениям, он ранее не имел контакта с аматэрианцами и не являлся их агентом. Что ж, посмотрим, что он скажет.
Подтверждение запроса. Ожидание, когда солдат подойдёт. Открыть дверь мысленной командой и выслушать стандартное приветствие. Знак рукой в сторону кресла. Повышение величины потока восприятия для звуковой беседы. Визуальный анализ мимики. В космического пехотинца небольшое волнение. Придётся пойти на встречу.
– Я вижу, вы волнуетесь. Всё нормально, контрразведка не министерство дружбы и доверия. Мы не такие параноики, как они и не будем искать повод отправить вас на психокоррекцию, - в момент произнесения слов потоки восприятия, направленные на разговор подозрительного космопеха с тауоником потребовали больше вычислительных мощностей на анализ.
Пара секунд молчания. Нет, у него нет времени играть в недомолвки. Доэль уже хотел добавить, что замалчивание темы запроса на общение может вызвать нежелательные подозрения. Но пехотинец успел начать излагать имеющуюся у него информацию. Всё ясно, догадка о природе артефакта. Ничего стоящего внимания. К похожему выводу контрразведчик пришёл при ознакомлении с материалами о контакте абордажной команды и ксенотеха.
Мысленно вздохнув, майор поблагодарил бойца за доклад, приплёв что-то про ответственность и инициативу в ситуации недостатка информации, и поспешил выпроводить гостя из кабинета. Как только дверь закрылась, все вычислительные ресурсы были брошены на текущее наблюдение. Анализ, уточнение, корреляция. Нет, ничего. Показалось. Вновь выделив поток восприятия для работы с физическим миром, Эльден Доэль налил себе чая и достал надкусанную шоколадку. Мозгу требовалась подпитка, причём желательно не от картриджей с питательными веществами, а от чего-то способного вызвать небольшой выброс дофамина. Он так и не смог распознать, активацию рунического контура, изменившего на почти минуту тему диалога.