Воины пустоты
Шрифт:
***
Я вновь достиг границы лагеря. Здесь из пепла торчал плоский камень, а в остальном тоже самое, что и в первом месте, где я сидел. Остановившись, я поспешил покинуть доспех. Боевой механизм, что одной командой может пробудить имплантаты в моём мозге и вместо мыслящего индивида на мир взглянет высокоэффективный боевой автомат. Сейчас мне было тошно от этого. Противно, что механизмам хватает силы совершать любые действа, а мне самому не хватает даже для выражения собственных переживаний.
– Ты бы прикрылся, - произнесла Нантея. О её существовании
– Да, конечно.
Магнитные застёжки хитона щёлкнули, приводя меня в пристойный вид. Выудив из брони переданную Штульцем фляжку, я сел на камень. Рядом пристроилась тауоник. Прохладный ночной воздух уже остудил её пыл.
– Вот же гад. Надо было от него ожидать подобного. Спасибо, Алекс. Доэль, конечно, заслуживает быть поджаренным, но мне бы это явно аукнулось бы.
Я кивнул.
– Переживаешь из-за того, что произошло в куполе?
Молчание в ответ.
– Пацифист. Не надо было тебя привлекать. Просто я подумала...
– Хватит.
Нантея осеклась и отвернулась. Что же сейчас творилось у неё в голове? Негодование, разочарование, злоба? Или что-то ещё? Голос этого не выдавал.
Я посмотрел на вручённую Штульцем флягу и откупорил её. Пахнуло растительными алкалоидами и чем-то сладковатым. Выдохнув, я отпил содержимое. Жидкость обожгла горло и ушла в желудок, разливаясь теплотой. Сделав пару глотков, я закашлялся и попытался перевести дыхание. Какая дрянь намешана в этом пойле?
– Дай попробовать, - голос Нантеи прозвучал как-то подавлено.
Я протянул ей фляжку. Тауоник сделала несколько уверенных глотков, не обратив внимания на жжение в пищеводе.
– Спасибо, - произнесла она, передавая ёмкость обратно и облокотившись на моё плечо.
Я скосил взгляд на тауоника. Волосы небрежно легли на ткань хитона, расстёгнутый до груди китель периодически шевелился в такт дыхания. Видно почувствовав мой взор, она сама повернула ко мне лицом. Её полузакрытые глаза блестели, но в них не играли алые искры иного. Что же такого сделали чужие в короткий период оккупации, что так задело Нантею?
– Что с тобой сделали Алекс?
– она провела пальцами по моим разъёмам на черепе.
– Ты, правда, не можешь причинить вред разумному?
– Не в сознании.
– Ты и есть сознание. Надстройка над множеством алгоритмов. Личность.
– Подсознание определяет...
– Тише. Не надо этих рассуждений.
Я замолчал. Вопрос личности всегда был болезненным для человека, хотя вроде бы уже прошли столетия, как все смирились с неприглядными выводами учёных.
– И вот теперь, ты не можешь поднять руку на пленного, даже если захочешь. А сколько было разговоров...
– Ты думаешь это из-за модификаций?
– А отчего же ещё?
– Оставь нейроинженеров в покое. Я пацифист по воспитанию.
– Но, эти... Они не заслуживают...
– голос Нантеи задрожал от ярости.
– Ты, правда, так считаешь?
– Коне...
– Я если бы мы были на Хребте.
Нантея замерла.
– Если бы на Гею никто не вторгался, а десант был на Хребте. Ты бы тогда хотела казнить пленных?
Молчание. Значит, оккупация затронула кого-то из её близких. На моих глазах, тауоник ещё пару минут назад готовая порвать голыми руками чужаков, поникла и сжалась. Лишь спустя две дюжины секунд она покачала головой. Несколько слезинок скатились по её щеке и впитались в мой хитон.
– Фактов это не меняет. Я зла на чужих, ужасно зла. Но теперь связана по рукам и ногам. А ты? Каково же тебе...
– Сама как думаешь. Пускай мне вытравили ту мартышку, что дёргала за рычаги, и подсадили вместо неё искина. Надстройка как ты говоришь, не пострадала. Эмоции, или что там у меня сейчас, идентичны натуральным.
Наступило долгое молчание.
– Ты справишься.
Я не ответил. Нантея приложила палец мне ко лбу и вновь заговорила:
– Тебе грустно и одиноко. Мне тоже. Будем грустными и одинокими вдвоём.
Наши взгляды вновь встретились. Взгляд оборванца из самых холодных краёв Солнечной системе, что с рождения был приговорён копать уран и лишь чудом смог вырваться, и то ценой перелатанного мозга и тела. И взгляд носителя некоего проявления потустороннего, чего-то, что не должно существовать в нашем мире. Сейчас это были взгляды просто двух одиноких людей, одного страдавшего всю жизнь и в момент исполнения желанного получившего обухом по голове, и второго что всегда получала всё и впервые испытавшего истинную печаль. Казалось, вся остальная вселенная прекратила существовать.
А тем временем в небе над нами, двумя изменёнными прогрессом существами, звёзды принялись танцевать. Бесчисленные аквамариновые искры забегали из стороны в сторону. Несколько секунд и беззвучно зацвели туманности термоядерных взрывов. Свет в лагере погас, но двум душам было всё равно. Мы были одиноки вдвоём.
Глава 15. Аксиома выживания
Согласно статистике министерства векторной эволюции новорождённые граждане в 2755 году распределяются следующим образом: зачатые естественным путём, но доношенные в маточных репликаторах - 64,39%, прошедшие полный цикл роста в репликаторе - 33,11%, появившиеся полностью естественным путём - 2,5%. Из них генетической коррекции подверглись 19,96%. Вживление базовых имплантатов и второго иммунитета было произведено 99,99998% плодам.
– Выдержка с официального сайта министерства векторной эволюции.
Пространство вокруг Юпитера всегда было весьма тесным местом. Луны, астероиды и космическая пыль закручивались в танце орбитального движения. Принесённая солнечным ветром и криовулканами плазма гигантским невидимым тором формировала радиационные пояса. Когда человечество шагнуло в космос, пространство вокруг газового гиганта стало пристанищем бессчётным станциям, кораблям и спутникам. Сейчас к ним добавились обломки, оставшиеся после атаки рейдеров дагро.