Воины ветра
Шрифт:
Я продышался, стараясь успокоить разошедшийся пульс, но преуспел в этом мало – сердце все равно колотилось тревожно и часто. Ожидание… Для десантника, привыкшего брать города штурмом, оно особенно тягостно. А другого выхода не было – только ждать, когда объявится Расул. Или послать его к шайтану? Захочет, найдет. Но срываться в ночь по дикой, наверняка полной разбойников дороге тоже было безумием. Окончательно замерзнув, я вернулся в комнату, с ногами уселся на тахту и укутался в шкуру тура. Было предчувствие, что ночью никто не явится, что Расула вообще нет в ауле, что прибудет
Нет уж, к чертям… Не буду я его ждать. С утра надо садиться на верблюда и двигаться вдоль Баксана к Минги-Тау. Если уж в любом случае «Святой Николай» придется сдать, то надо хотя бы соответствовать легенде.
Вспомнив про легенду, я материализовал плащ из нашего багажа. Его неминуемо придется предъявить Расулу, иначе невозможно будет объяснить переход границы. Плащ я затолкал под тахту, а остальное снаряжение снова дематериализовал.
Я с полудня крошки во рту не держал, но на аппетит не было и намека. Наоборот, немного подташнивало. Пришлось лечь и всерьез заняться восстановлением дыхания. Странно, но я не заметил, как заснул. Просто навалилась черная пелена, а потом вдруг раздались мощные удары в дверь. Я распахнул веки и понял, что близится рассвет – небо за окном посерело, как волчий хвост. В дверь снова ударили, на этот раз гораздо настойчивее.
– Кто? – спросил я по-арабски.
– Расул, – ответил знакомый голос.
Я нехотя поднялся и отворил засов. Расул вошел, привычно пригнувшись перед притолокой. В отличие от многих рослых людей, у него не было и намека на сутулость – голову держал высоко, а подбородок чуть выдвигал вперед. Не спрашивая разрешения, он уселся на табурет и посмотрел на меня, как через голографическую сетку прицела.
– У меня брат пропал, – сказал я.
Намеренно заговорил первым, чтобы хоть немного сбить предстоящий напор. Конечно, инициативу таким образом перехватить не получится, но хотя бы немного осажу его превосходство.
– Знаю, – ответил Расул. – Но это и к лучшему. У меня нет ни времени, ни желания возиться с придурком. Если найдется, приютят в ауле. А не найдется, так на все воля Аллаха. Ладно, с предисловиями закончили. Теперь я хочу услышать, кто ты такой на самом деле и за каким шайтаном пересек границу. А главное – как?
Я изобразил самое крайнее удивление, на которое был способен.
– Откуда вы…
– Боюсь тебя напугать, – спокойно ответил Расул, – но я представляю очень сильное братство. Если захочу, любой из местных вождей будет, как пес, вылизывать мне ноги. Нам известно многое. Я в любой момент могу узнать где ты находишься, рассказать весь твой путь от Беш-Тау. И до Беш-Тау тоже. Если захочу, мне будет известно, какой консистенции вчера было дерьмо у вашего патриарха. Надеюсь, тебе не нужны доказательства?
Я покачал головой, но осмелился задать ответный вопрос:
– Стоит ли в таком случае отнимать ваше время долгим рассказом о моем путешествии?
Это его взбесило. Вскочив с табурета, он ощутимо врезал мне ногой в челюсть. Не иначе владел какой-то системой рукопашного боя. Я сделал вид, что на несколько секунд потерял сознание и вполне естественно растянулся
– Тут я задаю вопросы! Понял, собака? Будешь дерзить, забью до смерти.
Хотелось бы мне посмотреть, как это получилось бы у него. Ну ладно. Придется играть роль дальше. Надо сказать, что его злоба и достаточно профессиональный удар мигом привели меня в чувство. От паранойи и дурного самочувствия следа не осталось. Передо мной был враг, а это настолько привычно и понятно, что организм тут же пришел в норму.
– Быстро отвечай, откуда ты взялся! – прорычал Расул и влепил мне звучную пощечину.
У меня едва не сработали рефлексы самозащиты, но я их утихомирил. Просто отметил про себя, что если выпадет такая возможность, я этому типу натяну глаз на задницу самым извращенным способом. Но это только если не во вред делу.
– Я плотник…
Снова пощечина. На этот раз, похоже, он ударил в полную силу. У меня даже в одном ухе зазвенело. Тренированный гад.
– То, что ты пересек границу в районе Ейска, я знаю прекрасно, – прошипел Расул. – Можешь, собака, брехать дальше, если нравится получать по башке.
– Кто вы такой? – простонал я, делая вид, что дико страдаю от боли.
– Когда надо будет, узнаешь. Сейчас начну ломать ребра!
– Не надо! – прошептал я. – Не бейте меня, пожалуйста. Пожалуйста…
– Говори, пес!
– Я партизан. Из отряда «Свет Аллаха». Да вы ведь знаете…
– Говори!
– Да. Мы языка взяли. Напали на полицейский конвой, чтобы захватить гравилеты, побили охрану, а когда начали проверять пленника, не наш ли, нашли в арестантском отсеке контуженного. Повязали, притащили в лагерь. Оказался десантником. В чем-то проштрафился, вот его и везли куда-то. Наш главарь приказал из его шкуры заживо ремней нарезать. Не любит он десантников, они все его селение сожгли вместе с отцом и братьями.
– Где, когда?
Я подробненько описал операцию на Памире, в которой принимал непосредственное участие.
– Ясно, – кивнул Расул. – Дальше?
Когда начали резать пленника, он стал просить пощады, чтобы голову не отрезали. Пообещал рассказать такое, от чего у нас у всех челюсти отвиснут. Ну, я как старший группы отправился к главарю, доложил. Тот лично пришел в камеру и пообещал подарить пленнику жизнь, если его рассказ будет достоин этого. Тогда этот десантник рассказал о том, что в районе Минги-Тау русские потеряли корабль. Винд-шип. Эсминец. Турбины вышли из строя, и он застрял в штиль. Экипаж эвакуировали, а корабль взорвать не успели или не сумели.
Я видел, как вспыхнул взгляд у Расула.
– Врешь, собака! – прорычал он.
– Да вы же знаете, что не вру! – взмолился я, очень натурально прикрывшись руками от ожидаемого удара.
– Где именно этот корабль? – с напором спросил Расул.
– На высоте четыреста двести метров должен быть. По словам десантника, уперся носом в гору.
– В Минги-Тау?
– Да. Вот меня и послали проверить.
– А брат?
– Брата я забрал в Беш-Тау, вы же знаете! Отец оставил завещание…