Воины
Шрифт:
— Я так думаю, что они нам достались по интендантскому недосмотру. Снайперов у нас не было, не было и особой нужды в винтовках. Потому, видимо, Сайверли и решил, что ему это сойдет с рук.
Но с рук ему это не сошло. Двое рядовых, разгружавших телегу, обнаружили особый ящик и, не устояв, заглянули внутрь, посмотреть, что там такое. Слухи о винтовках стремительно разнеслись по лагерю, но всеобщее радостное возбуждение продержалось недолго: вместо новеньких винтовок солдатам раздали изрядно подержанные мушкеты. Солдаты и без того начинали проявлять недовольство,
— А тут мы еще и бочку рома конфисковали в таверне в Леви, — со вздохом добавил Каррузерс. — Они пили всю ночь напролет — стоял январь, а январские ночи здесь чертовски длинные, — и к утру решили пойти искать винтовки. Винтовки они нашли — под полом в квартире Сайверли.
— А где же был сам Сайверли?
— У себя в квартире. Боюсь, с ним обошлись довольно дурно, — уголок рта у Каррузерса дернулся. — Однако он сумел сбежать, выпрыгнув в окно, и по колено в снегу добрел до соседнего гарнизона. До соседнего гарнизона было двадцать миль. Он напрочь отморозил себе два пальца на ногах, но все-таки выжил.
— Жаль.
— Да уж, жаль, — уголок рта дернулся снова.
— И что стало с мятежниками?
Каррузерс надул щеки, покачал головой.
— Большинство из них дезертировали. Двоих поймали и быстренько вздернули. Еще троих отловили позже, они теперь сидят в здешней тюрьме.
— А ты...
— Ну да, я. Я был заместителем Сайверли. Про мятеж я узнал слишком поздно — один из прапорщиков прибежал за мной, когда солдаты уже пошли к дому Сайверли, — но я успел прибежать до того, как все было кончено.
— Ну, в данных обстоятельствах ты мало что мог сделать, верно?
— Я и не пытался! — напрямик сказал Каррузерс.
— Понимаю, — сказал Грей.
— Понимаешь, да? — Каррузерс криво улыбнулся.
— Конечно. То есть Сайверли до сих пор в армии, все на той же должности? Ну да, конечно. Он, должно быть, был достаточно взбешен, чтобы выдвинуть против тебя это оригинальное обвинение, но тебе не хуже моего известно, что в нормальных обстоятельствах это дело, скорее всего, было бы закрыто, как только всплыли бы сопутствующие факты. Ты сам настоял на трибунале, верно? Чтобы предать огласке то, что тебе известно?
Учитывая состояние здоровья Каррузерса, мысль о том, что, если его осудят, ему грозит длительное тюремное заключение, не особо его тревожила.
Кривая улыбочка Чарли сделалась широкой и искренней.
— Я знал, что выбрал того, кого надо! — сказал Каррузерс.
— Чрезвычайно польщен, — сухо сказал Грей. — Но почему именно я?
Каррузерс отложил свои бумаги и теперь слегка раскачивался, сидя на кровати и обхватив руками колено.
— Почему именно ты, Джон?
Чарли уже не улыбался. Его серые глаза перехватили взгляд Грея.
— Ты понимаешь, чем мы занимаемся. Наше дело — сеять хаос, смерть и разрушения. Но ты никогда не забываешь, зачем мы этим занимаемся.
— Вот как? Быть может, ты будешь столь любезен, что сообщишь мне это? А то я всегда понять не мог — и зачем мы этим занимаемся?
В глазах Чарли блеснула улыбка, но ответил он серьезно:
— Кто-то должен поддерживать порядок,
Он прервался и тряхнул головой.
Грей заметил, что в его волосах много седых прядей, хотя он знал, что Каррузерс не старше его самого.
— Весь мир — это хаос, смерть и разрушения. Но такие люди, как ты — вы не согласны с этим мириться. И если на свете есть порядок, мир и покой — то это благодаря тебе, Джон. Тебе и таким, как ты.
Грей чувствовал, что надо бы что-то ответить, но он не знал, что на это сказать. Каррузерс встал, подошел к Грею, положил руку левую — ему на плечо, а правой легонько коснулся его лица.
— Как там в Писании говорится? — тихо сказал он. — «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся», да? Я алчу, Джон, — прошептал он. — — А ты жаждешь. Ты не подведешь меня!
Пальчики крошечной руки Чарли скользили по его коже — это была и мольба, и ласка одновременно.
«Армейские традиции требуют, чтобы военный трибунал проходил под председательством старшего офицера, в присутствии других офицеров в том количестве, которое он сочтет необходимым для разбирательства дела. Как правило, их бывает четверо, может быть больше, но, как правило, не менее трех. Обвиняемый имеет право вызвать свидетелей в свою пользу, и судьи обязаны их выслушать, как и любых других лиц, которых пожелают, определив таким образом обстоятельства дела, и, приняв решение, выносят приговор».
Похоже, этот весьма невнятный текст был единственным существующим документом, определяющим процедуру военного суда. По крайней мере, это было единственное, что Хэл сумел для него добыть за короткое время, остававшееся до отъезда. Никаких официальных законов, регулирующих деятельность военных судов, не существовало, и законы страны, где проходил суд, в нем тоже не действовали. Короче, армия — сама себе закон. Впрочем, Грей всегда это подозревал.
Что ж, в таком случае руки у него развязаны. Он может добиваться того, чего хочет Чарли Каррузерс, как сочтет нужным. Все зависит исключительно от личного мнения и взглядов офицеров, которые войдут в состав суда. Значит, стоит выяснить, кто эти люди, и познакомиться с ними как можно быстрее...
Ну а пока что у него было еще одно мелкое поручение.
— Том, — сказал он, роясь в своем сундуке, — вы выяснили, где живет капитан Стаббс?
— Да, милорд. И, если вы прекратите мять свои рубашки, я вам все скажу.
Том, укоризненно взглянув на хозяина, ловко оттеснил его в сторону.
— Что вы тут, вообще, искали-то?
— Медальон с портретом моей кузины и ее ребенка.
Грей отступил назад, предоставив Тому склониться над раскрытым сундуком. Лакей принялся бережно расправлять пострадавшие рубашки, выравнивая все складочки. Сам сундук изрядно обуглился снаружи, но солдаты все же сумели его спасти, так что гардероб Грея остался цел, к великой радости Тома.