Вокруг Петербурга. Заметки наблюдателя
Шрифт:
«Углубленным исследованием истории и трагедии Северо-Западной армии генералов Юденича и Родзянко (далее СЗА) я занимаюсь с 1996 года, – рассказал Сергей Геннадиевич. – Точкой отчета послужила большая статья псковского историка Олега Андреевича Калкина „Как погибала белая армия и как возникло Эстонское государство“, опубликованная в 1993 году в газете „Русский вестник“. Меня, как это говорится, „взяло за живое“. К тому времени материалов и трудов по истории СЗА почти не было, за исключением материалов советских историков, и эта статья явилась для меня откровением.
Больше пятнадцати лет я скрупулезно накапливал документальную базу по СЗА, используя различные документы
В 2005 году Сергей Зирин основал, возглавил в качестве редактора, а затем издал в Пскове в июле 2006 года журнал Исторической России «Михайлов День 1-й». В ноябре 2010 года в Петербурге вышел «Михайлов День 2-й». Издается он исключительно на пожертвования. Содержание формируется на основе первопубликаций и введения в научный оборот неизвестных мемуаров, архивных материалов, документов и фотодокументов, имеющих отношение к истории России конца XIX – первой половины XX веков. Много внимания в издании уделяется истории русской белой политической эмиграции первой и второй волн. В поиске и обретении документальных материалов большую помощь журналу оказывают потомки белоэмигрантов из зарубежных стран. С журналом сотрудничают и публикуют в нем свои работы историки и исследователи из России, Эстонии, Латвии, Финляндии, Чехии, Словакии, Франции, Германии, Швейцарии, Аргентины, Бразилии, Венесуэлы, Канады и США.
В ноябре 2011 года исследователь, влекомый изучением судеб «северо-западников», отправился в Южную Америку, где за три месяца в Аргентине, Бразилии и Парагвае собрал богатый архив по истории русской белой эмиграции из частных собраний потомков белоэмигрантов и вывез его в Россию. Часть материалов поездки, в том числе тексты эпитафий русских могил с фотографий, вошли в специальный южно-американский выпуск «Михайлов День 3-й».
И снова – о Нарвской катастрофе. Как отмечает Сергей Зирин, между эстонским и русским Северо-Западным правительствами не существовало соглашения на случай отступления русской армии и принятия на эстонской территории беженцев. Беженцев в Нарву не пропускали, и им пришлось оставаться несколько дней и ночей под открытым небом в сильные морозы; много детей и женщин умерло… Только после усиленных переговоров с эстонскими властями последние разрешили впустить обозы беженцев, колонны войск и военнопленных для размещения в Ивангороде и его окрестностях.
Что же касается СЗА, то боеспособные части распределили на участках нарвского фронта на узкой полоске земли от Ропши до Усть-Черново, а деморализованные после разоружения и ограбления перевели вглубь Эстонии. В Меморандуме от 16 декабря 1919 года правительство Эстонии так объяснило свою позицию: «Было бы безумным самоубийством разрешить дезорганизованным враждебным массам перейти границы Эстонской республики, а тем более собраться в тылу Эстонской армии, которой нужны все ее силы для отражения бешеных атак военных сил русских советов».
Мотивировалось это «имперскими устремлениями» командования СЗА и его враждебностью по отношению к эстонской независимости, пронемецкой ориентацией некоторых русских генералов. Сергей Зирин возмущается: авторов Меморандума не смутил тот факт, что северо-западники «своим героизмом внесли весомый вклад в защиту Нарвы и помогли эстонцам отстоять независимость Эстонии ценой своих жизней».
Впрочем, корни этого противостояния уходили еще в пред – шествующие события 1919 года: эстонское правительство испытывало недоверие к СЗА, считая, что белое движение в целом выступает с идеей «единой и неделимой России», не предусматривающей независимости новых государств (такова была изначальная позиция Верховного правителя России адмирала А.В. Колчака). А потому руководство новоявленной Эстонской республики настаивало, чтобы командование СЗА признало ее независимость.
Вначале под давлением русских политиканов из Парижа генерал Н.Н. Юденич и его штаб выразили готовность сделать это только после совместного с эстонскими войсками освобождения Петрограда от большевиков. Но уже в феврале 1919 года Юденич писал в личном письме Главкому Эстонской армией генералу И.Я. Лайдонеру: «Ставлю Вас в известность, что я никогда не прикажу… моим новым формированиям повернуть штыки против Эстляндии и сам против Эстляндии не пойду». В августе 1919 года Юденич пишет генералу Лайдонеру о признании им Эстонии, как самостоятельной республики. Слово русского офицера, да еще в письменной форме, говорит само за себя!
Справедливости ради стоит заметить, что немалая часть простых жителей Эстонии, эстонские крестьяне, бескорыстно помогали русским беженцам. Но дальше случилось самое страшное: среди находившихся в Ивангороде и Нарве военнослужащих СЗА началась эпидемия тифа и испанского гриппа, в результате значительная часть воинов погибла не от военных действий, а от болезней.
По данным Сергея Зирина, на территории Эстонии в страшных мучениях скончалось от эпидемии, по крайней мере, больше 12 тысяч воинов Северо-Западной армии. Это при строевом составе Армии в 19 тысяч штыков в наступлении на Красный Петроград в октябре 1919 года! Точное число умерших гражданских беженцев неизвестно, в одной только Нарве скончалось от эпидемии 1700 жителей.
Весной 1919 года выживших от тифа русских воинов и беженцев эстонские власти принудительно отправили на лесозаготовки, добычу торфа и сланца. По сути, это был рабский труд. Протесты против произвола властей грозили насильственной выдачей в РСФСР, что неоднократно и происходило…
Гибель СЗА оставила свой печальный след на кладбищах Ивангорода и Нарвы. Ивангород, относившийся тогда к Эстонии, в ту пору именовался в обиходе «Русской Нарвой», «Ивановской стороной».
Первый общий памятник на месте братских могил «северо-западников» был воздвигнут в октябре 1920 года на Сиверсгаузенском кладбище в Нарве. Затем, в 1921 году, братские могилы привели в порядок русские изгнанники и местные жители и захоронения стали окружены заботой и уходом.
Еще одним печальным местом стало старинное кладбище на Ивановской горе – к востоку от Ивангородской крепости. В разные времена оно значилось как Нарвское Знаменское (по церкви, к которой было приписано), Нарвское Ивановское, Нарвское Гарнизонное, Нарвское православное, а также Петропавловское (по кладбищенскому храму). Ныне оно известно также как старое Ивангородское кладбище.
Здесь с середины ноября 1919 года по весну 1920 года в братских могилах было погребено, по различным оценкам, от двух до четырех тысяч воинов Северо-Западной армии, скончавшихся от ран, обморожения, истощения, тифа и других болезней. Братские могилы северо-западников пребывали в заброшенном состоянии до середины 1930-х годов. Причина проста: нищенское существование бывших чинов СЗА и беженцев на территории Эстонии. В сентябре 1936 года здесь был установлен памятник – чугунный крест на бетонной семиступенчатой Голгофе.