Вокруг Света 1993 №04
Шрифт:
— Переворачивайте страницу!
Доктор несколько напрягся, восстанавливая по ходу свой французский язык. Перед ним был список слов... ах, нет, это были сатанинские заклинания. Ничего интересного.
— Дальше.
Снова заклинания.
— Продолжайте.
Страницы сменялись одна за другой. Внезапно его внимание привлекла одна фраза: «Их язык».
Далее следовало описание сложного языка оборотней. Это была комплексная комбинация из виляний хвостом, различных движений ушами, языком, а также рычания, изменений выражения морды и даже царапания когтями. Язык чуть ли не человеческий,
И тогда Фергюсон понял: эти существа не имели голосовых связок, приспособленных к звуковой речи. Как же быстро должен был эволюционировать их мозг! Все это произошло за какие-нибудь 100 000, может быть, и 50 000 лет, и к сегодняшнему дню они сформировались как необычные и разумные существа, преследующие по всей Земле человека.
— Дальше!
Перед ним была еще одна гравюра; на ней были представлены различные движения руками.
— Могу ли я сделать фотокопию с этой страницы?
— Эти книги фотокопировать запрещено.
Тогда он вооружился ручкой и бумагой и начал неумело перерисовывать положения рук и их значение: стой, беги, убей, спасайся бегством.
Стой: кончики пальцев упираются в ладонь руки.
Убей: сжатые кулаки на уровне горла.
Нападай: кисти рук, изображающие когти у живота.
Спасайся: ладони, приставленные ко лбу.
Беги: руки, вытянутые на уровне лица.
Но это были знаки человеческого происхождения. Оборотни со своими четырьмя лапами, конечно, не могли ими воспользоваться. Напротив, именно этими жестами, должно быть, пользовались... вампиры, чтобы договариваться с ними. В книге об этом говорилось напрямую. Вот он, источник легенд о вампирах!
Библиотекарь перевернула еще одну страницу.
Фергюсон вздрогнул. Он попытался взять себя в руки, но не смог, отступил на шаг, свалив стул.
— Господин!
— Я... извините меня.
Он поднял стул и поставил его. Ему показалось, что он сходит с ума — столь тягостное впечатление произвела на него иллюстрация разворотом на две страницы, крупным планом изображавшая лицевую часть оборотня с жутко вперившимися в него глазами. Все черточки «лица» были тщательно прорисованы. Даже на этой, 300-летней давности, гравюре оно излучало свирепость и прожорливость. Глаза как бы выныривали из глубины жуткого кошмара.
А разве это и НЕ БЫЛО реальным кошмаром? В его мозгу вспыхнуло одно детское воспоминание, когда ему было семь или восемь лет. Тогда вместе с семьей он проводил лето в Кэтскиллзе, около Нью-Палц, к северу от Нью-Йорка. Он спал в комнате на первом этаже. Ночью его что-то внезапно разбудило. В открытое окно струился лунный свет. И он отчетливо увидел чудовищного зверя, просунувшего в окно морду.
Он закричал, и тот мгновенно исчез. Тогда его уверяли, что он просто видел кошмарный сон. Но сегодня перед ним было то же самое «лицо», и принадлежало оно оборотню.
Дежурная закрыла книгу.
— Достаточно,— сказала она ему.— У вас измученный вид.
— Эти гравюры...
— Да, они ужасны, но это не основание... закатывать истерику.
Фергюсон был ошеломлен. Да как она смеет так обращаться с ним?
— Интересно, что бы вы сказали, миссис, если бы изображенные на
— Но ведь это оборотни, господин Фергюсон.
— ДОКТОР! И могу вполне вас заверить, что они живы и здоровы. Представьте себе, какой я испытал шок, увидев их на этих старинных изображениях, если сам факт их реального существования вскрылся всего лишь несколько недель тому назад.
Он глядел, как она уносила книгу. Недурна собой, и он бы с удовольствием познакомился с ней. Но обстоятельства явно к тому не располагали. Он спустился в гардероб и надел пальто. Пурга кончилась, и пешеходы хлопали по сероватой снежной кашице на тротуарах. Он приподнял воротник, защищаясь от зло хлеставшего ветра, и пошел в направлении Шестой авеню. Ему обязательно надо было встретиться с Томом Рилкером. Тот поможет ему установить, в каком уголке города больше всего шансов разыскать этих тварей. Должны же быть кварталы, где преимущественно группируются люди без крова. Конечно, не в Бауэри — тот был окружен слишком оживленными жилыми массивами. Рилкер наверняка сообразит, где они прячутся.
Неожиданно он остановился как вкопанный. «Черт,— подумал он,— а ведь эти два копа правы. А если оборотни и за мной устроили гон? Видели ли они его в их компании накануне вечером? Как бы это выяснить? Но если они свяжут его с ними, то он находится в смертельной опасности даже здесь, в самом центре Сорок второй улицы».
Он засунул руки поглубже в карман пальто и быстрым шагом пошел дальше, не в силах избавиться от назойливого воспоминания об этой кошмарного вида пасти, широко разинутой в лунном свете.
Дик Нефф, почти голышом, готовил себе в кухне еще одну выпивку. Он бросил взгляд на настенные часы: уже почти полдень. Через окно в комнату скользнул серебристый, тонкий, как лезвие бритвы, луч солнца. Сначала перестал падать снег, затем ослепительно сверкали на солнце снежинки. Этот яркий свет больно резал глаза, и Дик готовил свой третий бокал «Блади Мэри» на ощупь.
Он был крайне возбужден; сердце цепко сжимала тревога. Бекки, стукачи, неприятности, коварные происки. Он глотнул изрядную долю коктейля и вернулся в гостиную. Господи! Ему так до сих пор и не удалось осознать, что он еле-еле выпутался, что ОН, Дик, был на волоске от гибели. Он засветился, сомнений на этот счет не было никаких. Уже полгода, как он висел на хвосте у Энди Джейкса, внедрился в его группу. Этот малый был самой большой сволочью из всех деляг-перекупщиков. И Энди Джейке обвел вокруг пальца его, Копа-Специалиста-По Борьбе-С-Наркобизнесом! Боже ты мой! Если бы ему удалось ущучить этого Энди Джейкса, стукачи оставили бы его в покое. А черт с ним! Он оказался жертвой в руках этой банды негодяев.
Он был на пути в квартиру Джейкса. Коллеги успели предупредить его в тот момент, когда он уже выходил из лифта.
— Эй, Дик, полегче, что-то там не так. Бобби говорит, что, судя по микрофону, в комнате слишком шумно. Джейке должен быть один?
— Да-а. Он приволок с собой марафет. Десять кило. Позволь все же накрыть его.
— Нет, в одиночку нельзя. Не вздумай входить. Там полно народу. Слышно, как они ходят, их несколько человек, и все они помалкивают.
— Они не разговаривают между собой? Вот дерьмо! Это значит, что...