Вокруг трона Ивана Грозного
Шрифт:
— Моё полное самовластие! Мне невозбранно казнить изменников опалою, смертью, лишением достояния, без всякого стужения, без всяких претительных докук со стороны духовенства. Полные мои условия ожидайте в Москве.
Предельно коротко, но за этой короткой фразой — сотни и сотни обречённых, в том числе и священнослужителей. Но что поразительно, никто вроде бы не думал о себе, о своей жизни, желали единственно возвращения царю его царства. С низкими поклонами умоляли Ивана Грозного вернуться в Кремль, где начать казнить и миловать. Каждый, похоже, надеялся оказаться в милости, не видя за собой никакого греха.
В самом начале февраля Иван Грозный вернулся в Москву. Он настолько изменился, что его нельзя было узнать. Лицо — сама свирепость; черты исказились; взор угас, а на голове и в бороде не осталось почти ни одного волоса — всё это произошло, как оценил Курбский, от неизъяснимого действия ярости в его груди. А у более поздних биографов Ивана Грозного появилась даже версия о будто бы свершившейся подмене, и от государя осталось только имя. Иные насчитывают целых три подмены. Но Бог с ними, этими версиями, хотя, возможно, они близки к действительности.
Но вернёмся к событиям, зафиксированным в документах того времени. Иван Грозный поставил несколько условий, при которых он вернётся на трон. Первое требование, иметь при себе телохранителей сколько потребуется, никого не удивило — знали его недоверчивость, боязливость, что свойственно всем людям с нечистой совестью. Следующие же условия привели в тихий ужас Государев Двор, следом — Москву, а за ней и всю Россию: царь объявил своей собственностью города Можайск, Вязьму, Козельск, Перемышль, Белев, Лихвин, Ярославец, Суходоровью, Медынь, Суздаль, Шую, Галич, Юрьевец, Балахну, Вологду, Устюг, Старую Руссу, Каргополь, Вагу, также волость московскую и другие с их доходами. Всех вотчинников и даже неугодных помещиков выселяли из этих городов, отбирая их земли. Передавали же всё богатство телохранителям Ивана Грозного и особым сановникам, для его услад назначенным. Был ещё ряд других условий, менее значительных.
Новый Двор для управления собственностью царя был назван опричным, а всё остальное, то есть само государство — земщиной. Её Иван Грозный поручил боярам земским князьям Бельскому и Мстиславскому.
Два дня прошло после оглашения условий, и начались казни. Пыточные зашлись в криках и стонах, а на лобном месте не успевала подсыхать кровь. Расправлялись заплечных дел мастера и палачи, которыми руководил Малюта Скуратов, с теми, кого он сам загодя оклеветал. Теперь невинные жертвы оказались в его руках, ибо в его руки Иван Грозный передал и сыск и исполнение приговора.
Отводил душу Малюта, срывая злость за свою неудачу на несчастных.
Первой жертвой оказался славный воевода князь Александр Борисович Горбатый-Шуйский, потомок великого князя Киевского Владимира, Всеволода и древних князей Суздальских. Ему предстояло умереть вместе с сыном Петром. Гордо взошли князь и княжич на помост, словно не тяжёлые ржавые цепи у них на руках и ногах, а сафьян и парча. Сын первым намерился положить голову на плаху, но отец остановил его:
— Не гоже так. Не зрить отцу смерть сына.
— Хорошо, отец. Ложись первым.
Отрубленную голову отца княжич Пётр поднял, звякнув цепями, поцеловал в губы и положил свою голову под топор палача.
На следующий день казнили боярина Петра Ховрина, окольничего Головина, князя Ивана Сухого-Кашина и кравчего князя Петра Ивановича Горенского, а князя Дмитрия Швырева посадили на кол. По настоянию Марии Темгрюковны. Она не забыла оговор, сделанный Малютой Скуратовым.
И пошло-поехало. День за днём. Упивался местью Малюта Скуратов, угождая Ивану Грозному, но думал и о завтрашнем дне. Нужно менять основательно образ действий — переходить на медленную, возможно довольно долгую осаду, с которой в одиночку вряд ли можно справиться. Нужны очень надёжные подручные, которым можно было бы доверять как самому себе. Вспомнил о племяннике Богдане Бельском. В небольшом чине служил он в городе Белом и его уезде. Камни станет племянник грызть, если его приблизить к себе.
«Замолвлю слово при случае Ивану Грозному».
Но одного подельника мало. Нужно повнимательней приглядеться хотя бы ещё к одному. Из тех, кто пока не так близок к царю, и если тому избраннику чуточку пособить, станет такой верным соратником. Но подобного не вдруг отыщешь. Пока же хватит племянника.
Выбрав подходящий момент, попросил Ивана Грозного:
— Дозволь, мой государь, позвать мне племянника. Он — дворянин в Белом. Младшая ветвь Бельских.
— Иль один не управляешься? Не похоже.
— Справляюсь. Что верно, то — верно. Только одно смущает: в пыточных не всегда удаётся самому быть, а откровения под пытками можно исказить при желании в угоду себе. Не проверишь. Над кем сыск, того нет, а заплечники — все бессловесные. Не помешает помощник, кому можно верить, как себе.
Не вдруг Иван Грозный ответил — Малюта даже с тревогой подумал, не предложит ли царь в помощники кого-либо из молодых любимцев, например Фёдора Басманова, но вздохнул спокойно, когда услышал:
— Тебе помощник, ты и выбирай, головой ручаясь за свой выбор.
— Не сомневайся, мой государь, в преданности дворянина Богдана Бельского. А учить его уму-разуму я стану без всякой поблажки.
Вот так рядом с Малютой Скуратовым появился Богдан Бельский. Как тень его. Пока только на пиры содомские он не приглашался, зато в пыточных находился почти безвылазно. До тошноты одурь брала первое время, но постепенно стал привыкать и даже возвышать себя в своих глазах, наслаждаясь властью над обречёнными, вроде бы их судьбы в его руках.
Правда, их судьба решена государем по навету Малюты, Богдану остаётся выбить нужное признание, в этом его главная задача, в этом его преданность. Однако можно многие годы проводить в пыточных, умело выбивая нужные царю признания, и государь не обратит на тебя особого внимания. Нужен из ряда вон выходящий случай, умело использованный, чтобы твоё усердие было замечено и вознаграждено.
Малюта Скуратов подбадривал племянника.
— Мне тоже важно особое внимание к тебе царя Ивана. Но будем ждать случая, а может, изобразим его с великой пользой для себя.
И случай пол года спустя представился. Да какой!
Очередной выезд на охоту. На сей раз — травить медведя. Его место обитания углядели псари, и теперь стая собак, натренированных на схватку с медведем, носится впереди в поиске следов жертвы.
Тихо в лесу. Иван Грозный нетерпелив. Обращается к Малюте Скуратову, который ехал рядом, вроде бы с упрёком: