Вокзал для двоих
Шрифт:
– Так сам и уехал? – издевательски переспросил милиционер, явно готовясь «брать» Платона.
– Сам он же не может! – Платон изо всех сил старался быть убедительным. – Он уехал с проводником... Понимаете, я сторожил дыни...
– Дыни... – повторил милиционер и поморщился. – Неубедительно врете! Пошли!
– Извините, что я вас бужу, – Платон растормошил спящую Веру, – меня забирают!
– Уже? – Вера вскочила со скоростью, поразительной для сонного человека.
– Нет, не за то! – успокоил ее Платон. – За то, что я беспаспортный бродяга!
– Костя! –
– Сейчас я тебе, Вера, объясню. – Милиционер Костя был спокоен, как и положено человеку в мундире, находящемуся при исполнении служебных обязанностей. – Тут одна компания в поезде орудовала, и неведомо в каком городе сошли. А этот тип – без паспорта. Человек без паспорта – не человек!
– Костя, это мой хороший знакомый! – Теперь уже Вера старалась быть предельно убедительной. – Это я его паспорт случайно в Москву отправила, ташкентским скорым. А он – пианист. Лауреат многих премий! – Вера взглянула на Платона и добавила: – И конкурсов – тоже!
– А чего ты сама тут на лавке спишь? – осведомился милиционер.
– Ты мне не муж, чтобы с такими вопросами приставать! – отрезала Вера. – Где хочу, там и сплю. Ты лучше, Костенька, приходи в воскресенье с Леной. Я как раз выходная. Пирог с яблоками спеку!
– Спасибо. Постараюсь. Конечно, если свободен буду. Но непохоже...
Милиционер отошел. Уже издалека послышалось:
– Ваши документы!
– По-моему, эта воровская шайка орудовала и здесь! – расстроенным голосом сообщил Платон. – У меня из кармана кошелек исчез! Только мелочь осталась. – Он побренчал ею.
– Надо заявить, – заторопилась Вера, – пока Костя не ушел...
– Не надо! – сдержал ее порыв Платон.
– Ну да... Конечно... – Вера вспомнила, с кем имеет дело. – Может, вы ошибаетесь? Вы хорошо поискали?
На всякий случай Платон посмотрел и под лавкой, но и там ничего не нашел.
– Денег много было? – продолжала переживать Вера.
– Прежде чем пуститься в бега, я зашел в сберкассу и взял с книжки двести рублей. Ну, на билет потратил... У вас пообедал... Надо же! Во сне обчистили! – в сердцах произнес Платон. – Лучше бы я не ложился!
– У вас чересчур крепкий сон. Как у человека с чистой совестью! – пытаясь утешить Платона, дружески пошутила Вера.
– Да! – вздохнул Платон. – Дорого мне обошлась наша брачная ночь!
– Этого не было! – быстро отмежевалась Вера.
– Теперь я вообще не поймешь кто! – подытожил Платон. – Ни документов, ни денег! Одно слово – нуль!..
...Было еще совсем раннее, полутемное утро, когда Платон катил тележку вокзального носильщика по булыжной мостовой. На тележке покачивались чемоданы с дынями, а наверху подпрыгивал «дипломат». Вера шла рядом с тележкой. Они проходили мимо пакгаузов с раскрытыми проемами. Из них выезжали автопогрузчики с коробками и ящиками. Почти у каждого склада дежурили могучие грузовики с длинными прицепами. Тут же, рядом со складскими помещениями, прорезали землю бесконечные пути заступинской сортировочной станции. В воздухе разносился назойливый, монотонный женский голос диспетчера:
– Платформу 37–82–15 – на двенадцатый путь... Вагон 192–46 – на третий путь...
– Пропади он пропадом, ваш бандитский город! Ну за что это на меня все сыплется?
– Не психуй, лабух! – раздраженно перебила его Вера. – Позвонишь в Москву жене, она тебе вышлет деньги... – и не без ехидства добавила: – Если, конечно, не все на штакетник истратила.
– Без паспорта мне перевод не выдадут!
– Завтра в двенадцать десять ты получишь свой паспорт!
– А если ваш проводник его потерял? Вера вспылила:
– Не волнуйтесь! Он не потеряет! Это деловой человек.
– Деловые люди, – саркастически хохотнул Платон, – деловые контакты, деловые встречи. Представляю себе вашу деловую встречу в купе!
– Представьте себе, у нас в купе была деловая встреча! – дала отпор Вера.
– Ну, если в вагоне у вас была деловая встреча, – с раздражением ответил Платон (он не выспался и ему вовсе не нравилось катить эту тяжелую тележку), – то мы с вами сейчас просто валяемся в постели!
– Не рассчитывайте на это! Везите тачку! – взвилась Вера и, желая обидеть носильщика, добавила: – Я не размениваюсь по мелочам!
– Ну да, верно... – саркастически протянул Платон, – три рубля за кило – это действительно не мелочь!
– Моих там всего за кило – пятьдесят копеек. – Вера стала посвящать Платона в сложные спекулятивные расчеты. – Рубль пятьдесят из трех забирает Андрей. И это справедливо – ведь в Ташкенте он покупал их по полтиннику за килограмм. А оставшийся рубль полагается перекупщику за то, что он колхозник. Рынок-то – колхозный!
– Темная у вас бухгалтерия... А сколько, хозяйка, вы заплатите мне за доставку? – спросил Платон.
– Вы работаете за прокорм!
Квартира, в которую попал Платон, настолько не соответствовала обшарпанному виду старого дома, что Платон буквально остолбенел. Роскошный югославский гарнитур по кличке «Милена», парад чешского хрусталя в виде разнообразных ваз, кубков и фужеров, цветной финский телевизор «Салора», японская стереофоническая система фирмы «Акай», бескрайние туркменские ковры, картины на стенах – одним словом, все, что положено человеку, у которого водятся деньги, но отсутствует вкус. Войдя в квартиру, нельзя было догадаться, кто здесь проживает – модный стоматолог, директор магазина, журналист-международник или преуспевающий чиновник.
Перед цветным телевизором, на экране которого лихо пел и плясал какой-то негр, сидела грузная женщина. Вера называла ее почему-то «дядя Миша». На стене висел громоздкий портрет хозяйки в костюме стрелочницы, с желтым флажком в руке. Портрет напоминал о боевом железнодорожном прошлом перекупщицы.
– Значит, вы и есть колхозница? – обведя взглядом обстановку, ошеломленно спросил Платон.
– Типичная, – усмехнулась Вера.
– Как растет благосостояние колхозников, – не удержался от иронии Платон.