Вол'джин: Тени Орды
Шрифт:
Старый монах взглянул на чашу, потом поднял её, бережно держа обоими лапами. Он понюхал, потом немного отпил. Вдохнул еще, и опять выпил немного перед тем, как поставить её обратно.
– Это не память, но настоящее. То, каким сейчас является мир, - он медленно склонил голову.
– Свобода выбора, предвещающая изменения. Возможно, уничтожение врага; близящуюся зиму, наверное. Но как ты не создашь такой же напиток еще раз, так в мире никогда не повторится это время или, если пожелаешь, это место.
Глава 12
Вол'джин выбрался из монастыря,
Конец чего? Начало чего?
Он не соврал, рассказывая о своих эмоциях и ощущениях от напитка Чэня - хотя он и понял, что они были ужасными и явно не теми, каких ждал хмелевар. Но это были тролльские воспоминания, и они были важными, даже не походя на пандаренские. Любой тролль ощутил бы то же самое, так как это была сама суть тролля. Тролли являются владыками мира.
Вол'джин вздрагивал, пока пробирался по узкой северной тропинке, ведущей на гору. Он ощутил снег под ногами и присел в тени. Он пытался собраться, ощущая холод, но тот только напоминал ему о могилах. Тролли были владыками мира.
Его отец, Сен'джин, следил за остальными троллями, и видел, как глупые желания опять овладевают ими. Те тролли желали подчинить мир своей воле. Они хотели поглотить всех и всё. Зачем?
Чтобы ощутить свободу, разбуженную хмелем Чэня?
Неожиданно он ощутил слабое понимание того, что отец хотел бы разделить с ним, но не мог. Если они хотели ощутить свободу, значило ли это, что завоевание - единственный путь? Свободу от страха, от желаний, свободу видеть будущее, без присутствия в нём врагов. Конечно, они могли убить нескольких врагов, но мертвые враги не послужат достаточной основой для этих вещей.
Тролль вспомнил тауренов Громового Утеса. Они жили в относительном мире и обособленно. Хотя многие и принимали участие в битвах на стороне Орды, они не заставляли себя. Они присоединялись потому, что считали это гордым поступком - помогать своим соратникам сражаться с Альянсом, а не потому, что этого требовали их священные древние традиции.
Нельзя было сказать, что его отец желал отречься от своего прошлого. Вол'джин видел таких троллей - голубых тауренов, как их называл Чэнь - которые ушли жить с тауренами и приняли их способ жизни. Он не сказал бы, что они нашли покой, но их уход от традиций выбил их из цикла на полпути. Казалось, что они сменили одни традиции на другие, но нигде не могли найти своё место.
Сен'джин всегда уважал тролльские традиции. Не будь этого, он бы полностью от них отказался. Вол'джин никогда бы не встал на путь теневого охотника. Его отец всегда поддерживал его стремления, но больше говорил об умении вести за собой народ, а не слепом следовании традициям.
Воспоминание о кораблях, якорях и воде, о которых говорили Чэнь и Тажань Чжу, заставили его подняться и идти выше, к более холодным теням. Традиции могли быть водой, которая позволяла кораблю плыть, а могли быть и якорем, держащим его в гавани. Лоа и их требования тоже могут оказаться якорем, но они возникли в древнейшие времена. Для их удовлетворения тролли создавали великие империи и уничтожали целые цивилизации.
Конечно, можно было бы отбросить этот якорь, но тогда он бы оставил троллей среди недружелюбного моря. Это было бы слишком поспешным и резким решением, чему бы его отец воспротивился. Вол'джин понял, что Лоа могут быть течением и волнами, которые движут корабль в правильном направлении.
"Что превращает нашу историю в якорь, вечно держащий нас у одной и той же пристани."
Но до того, как смог обдумать эту новую мысль, он вышел к краю тропы и обнаружил смотрящего во мглу северо-востока Тиратана Корта. Он заколебался, желая и дальше быть в одиночестве, и не мешать одиночеству человека.
– Ты более тихий, чем большинство троллей, Вол'джин, но я бы уже умер кучу раз, если бы не мог расслышать подкрадывающегося врага.
Вол'джин поднял голову.
– Тролли не крадутся. И ты меня не услышал, - он смотрел в ту сторону, откуда налетающий ветер прибивал плащ человека к телу.
– Пойло Чэня или мой запах.
Тиратан медленно обернулся, улыбаясь.
– Я долго выводил твой запах из покрывал.
– Не хочу тебе мешать.
Человек замотал головой:
– Я хотел бы извиниться.
– Ты меня ничем не задел, - Вол'джин присел, погружаясь в снег. Он хотел сказать, что ничто, совершенное человеком, не могло бы его унизить без его ведома, но ему хватило сказанных слов.
– Когда я сказал, что ты боишься, я пытался тебя задеть. Это всё еще волнует меня. Конечно ,всё меньше и меньше, но мы встретились. Я надеялся, что смогу тебя прогнать, задев тебя, - Тиратан смотрел вниз, его брови растрепались.
– Это то, чем я уже не являюсь, но и часть, которую я не хочу брать в новую жизнь.
Глаза Вол'джина сузились.
– И кем же ты хочешь стать?
Человек помотал головой.
– Лучше всего я знаю то, кем не хочу стать, а не то, кем я стану. Знаешь ли ты, почему я остановился здесь, когда начался шторм? Почему я оказался настолько потерян, что не заметил его приближения. Ты, как никто другой, должен понимать, что такой шторм не мог пройти мимо меня.
– Твоё тело было здесь, но не твой разум.
– Да, - Тиранат взмахнул в сторону далеких зеленых долин.
– Когда меня призвали сюда по созыву Штормграда, я поклялся, что не умру, пока не увижу родной дом вновь. Это была клятва моей... семье. Я всегда держал своё слово, и они знали, что я вернусь. Но то, кем я был, человек, который давал эту клятву - он больше не существует. Следует ли мне и дальше её хранить?