Волчьи тропы
Шрифт:
— Знаешь, давай потом проверим, а? — Торкель лязгнул задвижкой, распахивая двустворчатый задний люк. — Помог бы лучше.
Хальвдан довольно осмотрелся, похлопал себя по пузу и спрыгнул на искореженную транспортером траву.
Обвешанные винтовками с ног до головы, из борга вышли Арнольв и Хельги, сбросили ноши у задних колес «Слейпнира» и забрали у Сигурда флягу с водой. Жара…
Винтовки блестели свежим маслом, озорные, черные, словно совсем новенькие, и Хальвдан, пронося мимо несколько сцепленных ремнем деревянных красно-белых щитов, немелодично пропел:
— Провожала мама Джимми на войну…
— Помог бы лучше, скальд, —
— Не понял? — Хальвдан сбросил щиты и по-бычьи наклонил голову. — А я что делаю? Или мне разорваться?
— Хватит царапаться, девчонки. — Атли появился незаметно, но торжественно, с натугой подкидывая на приподнятый серый нос «Слейпнира» две десятилитровые пластиковые канистры. — Медицина! Высший сорт, — пояснил он, но на лицах уже расплывались довольные понимающие улыбки.
Через час они почти закончили снаряжать машину. Из дома и оружейного сарая перетаскали целую гору оружия, надежно покрыли борта бронетранспортера черепицей разноцветных скандинавских щитов, растолкали по внутренним полкам личные вещи хирдманов и провиант и забили багажник припасами. Хальвдан, из кабины по приборам контролирующий равномерное распределение веса, не уставал голосить в люк. Оттар, юлой суетящийся вокруг бронетранспортера, то и дело убегающий внутрь и тут же возвращающийся обратно, без устали пересчитывал, проверял и перепроверял, что-то беспрерывно отмечая в планшетке. Торбранд и Рёрик еще не вернулись из святилища, Харальд вообще не показывался с самого вечера, а остальные просто разбрелись по боргу, посвятив оставшийся до отхода час последним сборам.
Наконец, они стали появляться — собранные, готовые к походу, серьезные и одновременно улыбчивые. Лучшие рубахи, еще не застегнутые поверх них брони и наручи, украшенные золочеными инкрустациями кевларовые каски и старинного покроя плащи. Раумы по одному сходились к машине, падая на чудом уцелевший от маневров Хальвдана клочок травы, и негромко болтали, не торопясь грузиться в саму машину. Орм, не поленившийся расчехлить гитару, запел что-то протяжное.
В воротах гаража появился Олаф, не такой насупленный и откровенно обидевшийся, как напарник Харальд, но уже в стельку пьяный и потому добрый. Вышел, неровным шагом достигнув сидящих на земле, и неловко сел рядом, улыбаясь без причины. Конечно, они обиделись, Олаф и Харальд, когда конунг не взял их с собой; конечно, посчитали сидение дома менее почетным, чем славный вик в земли йотунов; конечно, думали, будто судьба неблагодарна, если именно она заставила их пару вытянуть сломанную щепу… Они не думали о том, что предстоит пережить им в дни отсутствия остальных, — двое боеспособных мужчин и женщины на оборону целого борга; они лишь жалели, что не идут в поход. Рассматривая готового к походу «Слейпнира», Олаф снова заметно загрустил.
Бронетранспортер выбрали совместно, решением большинства. Во-первых, драккар еще нужно провести через старенькие шлюзы Новосибирска, а во-вторых, крюк по Оби через вытянутое многокилометровое водохранилище будет длиннее прямого броска на юг вдоль старых трасс. Ну и, в-третьих, когда корабль достигает конечной точки, кто-то всегда остается на борту, чтобы охранять его…
— А это что такое?! — Резкий высокий голос Арнольва заставил Атли вздрогнуть. Ярл поежился, недовольно оборачиваясь на выходящую из-за транспорта фигуру брата. — Ну-ка, Атли, это ведь ты отвечаешь за снаряжение машины? Подойди
— Что еще? — Атли возмущенно заткнул ладони за широкий ремень, но подойти к гиганту близко не осмелился. — Опять из-за пустяков старика гоняешь?
— Это что? Вот это что такое?
— Запасной прорезиненный бак с горючим, — пожимая плечом, отвечал тот.
— На броне? Сверху? Чтоб одна шальная пуля нас в погребальный драккар превратила?
— Я же сказал, что бак проре… Эй! Ты чего делаешь?!
Но Арнольв уже нырнул в глубь «Слейпнира» и под хохот остальных раумов выбросил на траву личный мешок брата. Привстал на подножку, отцепляя с брони овальный бак, и снова исчез внутри, прилаживая его к потолку над местом ярла.
— Ты, н-недоумок, да ему твои пули в-в-все равно как горох! — Атли поднял с травы рюкзак, но лезть вслед за братом не торопился.
— А гранаты? — прозвучало из глубины машины.
— Да мы что, на войну, что ли, собрались?!.
— Да, на войну, — неожиданно громко сказал Торбранд, появляясь из-за плеча вместе с Рёриком, — и мне жаль, Атли, что ты до сих пор этого не понял. Опять делаешь так, как считаешь возможным, не доделав до того, как считается нужным?
Атли не ответил. Комкая в руках мешок, он полез в машину вслед за великаном берсерком, и оттуда мгновенно послышалась возня. Торбранд обернулся к сидящему на траве хирду, откидывая за спину полы красного плаща. Бьёрн, Герд, Сигурд, Хлёдвиг, Торкель, Хальвдан, Орм, Оттар, Эйвинд, Хельги, Рагнар и Ивальд. День был спокойным и ярким, не предвещающим не то чтобы военного похода, но каких-либо дел вообще.
Конунг кивнул и решительно вскинул над головой кулак.
— По румам, раумсдальцы, мы выступаем.
Они поднялись с травы, взяли последние вещи и двинулись к машине. Олаф подолгу прощался с каждым, готовый, казалось, вот-вот расплакаться, что-то бессвязно нес. Усталой походкой из борга все же вышел Харальд. Пожатия рук, слова напутствия.
Люди исчезали в бронированной машине, лишь на мгновение останавливаясь в шлюзе, чтобы бросить на Ульвборг еще один взгляд, а затем пригнуться и нырнуть в прохладное металлическое нутро.
Торбранд приказал остающимся вернуться в борг, и они ушли, оглядываясь на каждом шагу, скрылись в полумраке гаража, потянули на себя высокие железные створки. Ворота крепости захлопнулись одновременно с люками десантного отсека.
Раумы устраивались на узких ящиках, поправляли вещи, оружие, удобнее передвигали мечи, толкались локтями и отшучивались. Сквозь открытые стрелковые амбразуры во мрак отсека копьями пробивались узкие лучи ослепительного света. Оттар, хорошенько закрепив на своей лавке мешок, по узенькой лесенке поднялся наверх, в стрелковую башню. Из крохотной дверцы, ведущей в кабину, показался Хальвдан.
— Ну что, все готовы?
— Поехали! — Торбранд прикоснулся к висящему на груди Мьйолльниру.
Какие же они все молодые, подумал дверг, рассматривая скрытые тенями лица сидящих вокруг людей. Откинувшись на жесткую спинку, зажатый между Арнольвом и Ормом, он попытался успокоиться. Волнение сборов, нетерпение, легкий страх и что-то еще, не совсем поддающееся описанию, охватывали кузнеца в этот момент. Неужели в Раумсдале действительно до старости не доживают?…
Машина заревела, крупно вздрогнув всем телом, и плавно двинулась вперед, сотрясаемая внутренней дрожью. Раумы, словно лишь того и ждавшие, радостно загомонили.