Волчица и пряности. Том 3
Шрифт:
Считалось, что от поедания морских моллюсков люди медленнее старятся, а вот от пресноводных лишь живот болит; поэтому жители южных краев не ели улиток, хотя морских двустворок употребляли с удовольствием. Церковь заявляла даже, что в раковинах улиток селятся демоны, и наказывала людям их не есть.
Однако в отличие от других наставлений Церкви, которые были по сути учением Единого бога из Священного писания, этот наказ был скорее практическим. Лоуренс во время одного из своих путешествий заблудился и, не в силах противостоять грызшему его голоду, питался речными улитками, результатом чего действительно стала мучительная резь в животе.
С того самого времени Лоуренс не осмеливался притрагиваться к моллюскам, как к речным, так и к морским.
К счастью, улитки не были поделены на порции, и Хоро уплетала их с явным удовольствием.
Всю пищу, которую Лоуренс не осмеливался попробовать, он предоставил Хоро.
– Ммм… вот, значит, каковы на вкус моллюски, - произнесла Хоро, не переставая одну за другой отправлять себе в рот улиток, выуженных из раковин кончиком ножа, который ей для этой цели одолжил Лоуренс. Что до самого Лоуренса, он наслаждался вкусом засоленной щуки.
– Не увлекайся. Если слишком много съешь, живот будет болеть.
– Хмм?
– В раковинах речных улиток селятся демоны. Если ты случайно одного проглотишь, результат будет ужасен.
Хоро, задумчиво склонив голову набок, посмотрела на улитку, только что извлеченную из раковины, а затем кинула ее в рот.
– За кого ты меня принимаешь? Я не только пшеницу могу различать хорошую и плохую.
– Ну, вообще-то ты сама говорила как-то, что съела однажды красный перец, и тебе потом было очень плохо.
Хоро при этом замечании Лоуренса слегка рассердилась.
– Определить вкус исключительно по внешнему виду невозможно даже для меня. Та штука была вся красная, как спелый фрукт!
Говоря эти слова, Хоро одновременно извлекала из раковины очередную улитку. Время от времени она прикладывалась к своей кружке и всякий раз после этого зажмуривала глаза.
Поскольку власть Церкви в здешних краях была слаба, крепкое спиртное, запрещенное Церковью к продаже, встречалось тут повсеместно.
Кружки Лоуренса и Хоро были наполнены почти бесцветным напитком, известным как «жгучее вино».
– Хочешь, я закажу для тебя что-нибудь послаще?
– …
Хоро молча покачала головой. При виде того, как она сидела, зажмурив глаза, Лоуренсу подумалось, что, вероятно, если убрать плащ Хоро, под ним обнаружится очень, очень сильно распушившийся хвост.
Наконец Хоро удалось проглотить вино. Глубоко выдохнув, она вытерла уголки глаз обшлагом рукава.
Разумеется, крепкое спиртное, известное также как «вино Выбейдух», Хоро пила не будучи одетой в облачение монахини. Сейчас, в повязанной на голову треугольной косынке, она походила на типичную городскую девушку.
Перед ужином Лоуренс вместе с уже переодевшейся Хоро вновь подошел к Амати, чтобы поблагодарить. На лицо Амати тогда было просто жалко смотреть. Не только Лоуренс – даже владелец постоялого двора не смог удержаться от смеха.
Хоро же, словно специально стремясь усугубить тяжесть своих грехов, еще сильнее, чем обычно, старалась изображать юную скромницу, когда благодарила Амати.
Если бы Амати увидел ее манеры сейчас, за ужином, его мечты, вне всякого сомнения, разбились бы в мгновение ока.
– …Я уже почти забыла этот вкус, - произнесла Хоро, сделав очередной глоток.
То ли потому что напиток был очень уж крепок, то ли из-за того, что его вкус разбудил воспоминания о родном городе Хоро, на глаза ее навернулись слезы.
И правда, чем севернее, тем чаще встречалось вино Выбейдух.
– Даже я плохо разбираюсь в спиртном такой крепости.
Хоро, которой, по-видимому, надоели улитки и которая поэтому принялась за блюда из вареной и жареной рыбы, весело ответила:
– Цвет, форма – это легко забыть уже через десять лет, а вот вкус и запах и через века не забудешь. У этого вина вкус совершенно такой же, какой был в Йойтсу. Сразу такие воспоминания…
– Крепкие напитки вообще на севере чаще встречаются. Ты всегда пила такие? – поинтересовался Лоуренс, кинув взгляд сперва на свою кружку, а затем на Хоро.
Хоро, в уголке рта которой прилип кусочек жареной рыбы, гордо ответила:
– Сладкие вина не подобает пить столь благородной и мудрой волчице, не правда ли?
«Какие сладкие вина? Хоро, когда она в человеческом обличье, выглядит так, словно ей подобает пить лишь молоко с медом», - подумалось Лоуренсу, но он предпочел лишь согласно улыбнуться.
Несомненно, вкус вина пробудил в Хоро ностальгические воспоминания о родине.
Перед Хоро был вкуснейший ужин, подобным которому она не могла наслаждаться уже очень долгое время, но не это было причиной улыбки на ее устах.
Каким-то образом Хоро вдруг всей кожей ощутила, что Йойтсу совсем близко. Подобно юной деве, получившей нежданный подарок, она вся светилась улыбкой.
Лоуренс был не в силах оторвать взгляда от Хоро.
Его не волновало, что он может забыться, так вот на нее глядя, и подвергнуться затем ее насмешкам.
Все время, что Лоуренс был знаком с Хоро, он скрывал от нее легенду о том, что Йойтсу был давным-давно разрушен.
Из-за этого смотреть на невинную улыбку Хоро, вызванную воспоминанием о родине, было тяжелее, чем на слепящее солнце.
И тем не менее Лоуренс не мог разрушить с таким трудом достигнутое радостное настроение.