Волчица и пряности
Шрифт:
– Хмм. Их больше нет.
– Э?
– Их больше нет
Подумав немного над ее словами, Клаус понял, что она просто не вдается в детали. Но все же он не мог не удостовериться.
– В смысле, это, мы…
– Говорить, что мы в безопасности, еще рано. Но по крайней мере сейчас нас не поймают.
Он выдохнул; сам он был не уверен, это у него был вздох или нет. Его плечи наконец расслабились, словно он потерял палку, которая их удерживала. Хоро беззвучно рассмеялась, но, судя по ее лицу, когда она ласково притронулась к лицу Ариетты, она смеялась не над Клаусом. Это больше походило на тихую признательность.
– Они ушли из леса, но нам рано расслабляться. Мы должны добраться до города прежде них.
Хоро вовсе его не утешала – в это Клаус верил всей душой. Он кивнул и подвинул свои замерзшие, ноющие ноги.
– Хочешь отдохнуть? Вы двое так много бежали.
– А… ага…
И с этими словами он зевнул. Хоро удивленно хихикнула. Притронулась к носику Ариетты, потом подошла к Клаусу.
– Ни к чему так осторожничать.
Клаус глянул ей в лицо; Хоро смеялась каким-то горловым смехом. На лице Клауса невольно всплыло тревожное выражение. Конечно, он не боялся Хоро, но –
– Эй!
Он с удивлением обнаружил, что издал этот возглас, когда его голова оказалась у нее на коленях. Она что, магию применила? Должно быть, так. Если бы ему пришлось объяснять, почему все так получилось, он бы сказал – потому что ему недостало смелости ей воспротивиться. Хоть лицо его и было совершенно пунцовым.
– Ты должен отдохнуть, так что поспи пока что. Мы не так далеко от города, так что поспать можно.
Хоро ласково притронулась к его голове, и ему защекотало шею. Ему было так уютно, и Хоро дала ему хороший повод. Он кивнул, не отрывая головы от ее коленей, но застыл, услышав продолжение ее фразы.
– Возможно, мы еще окажемся в ситуации, когда Ариетта выдохнется совсем и тебе придется нести ее на руках.
При слове «Ариетта» Клаус вернулся в сознание и посмотрел на девочку. Когда она держала его за руку, она во сне улыбалась, а не тревожилась. Ее левая рука и сейчас была сжата, но держала она лишь пустоту. Должно быть, ей снилось, что Клаус по-прежнему сжимает ее руку. Мальчик чувствовал себя таким виноватым, что он рядом с Ариеттой, а спит на коленях у Хоро; он попытался встать… но был остановлен рукой Хоро.
– Какой честный самец.
Хоро обняла его голову обеими руками, положив ладони на подбородок. Мальчик попытался сердито их отбросить, но она держала крепко. Ему оставалось лишь сдаться.
– Возможно, это и не понадобится.
– Что?
– Ничего, ничего. Сама с собой говорю. Однако.
Она убрала руки. Клаус тут же попытался сесть прямо и раздраженно посмотрел на Хоро.
– Что, еще не сдался?
Он почувствовал что-то между своей головой и ее коленями, но у него не было времени подумать, что она делает. Уху и лицу было так приятно; и пахло Хоро. Это был ее хвост.
– Что, все еще можешь сидеть? Его чарам трудно противостоять.
Она говорила, не поясняя, о чем речь, и Клаус решил, что она о своем хвосте. Ее ладонь мягко гладила мальчика по волосам; сопротивляться было трудно. Вся сила из его шеи исчезла, и голова упала на колени Хоро.
– Это я и имела в виду.
Слушая горделивые слова Хоро, Клаус опасливо глядел на Ариетту.
– Не бойся. Я разбужу тебя до того, как она проснется.
Внезапно Клаус опечалился; он почувствовал себя таким грязным. Но еще печальнее было то, как его успокоили эти слова Хоро. Мальчик боролся с выступающими на глазах слезами вины. Хоро наклонилась к его уху. Она говорила шутливым тоном, но, похоже, не шутила.
– Ласковым с другими можно быть, только если чувствуешь себя капельку виноватым.
– Что…
Клаус размышлял над ее словами. Она называла себя Мудрой волчицей и, может, ею и была.
– Будь с ней ласков, когда она пробудится.
Какое-то время еще Клаус пытался найти оправдание тому, что лежит на хвосте Хоро; но этот хвост был такой уютный. Потом он уснул.
– Вот и ладно…
Он готов был поклясться, что услышал, как Хоро прошептала это себе под нос, но был не уверен, не приснилось ли ему.
Хоро беседовала с Ариеттой, но Клаус слышал их не очень хорошо. Хоро обещала разбудить его раньше Ариетты, поэтому он подивился – может, он по-прежнему спит? Когда он открыл наконец глаза, лежа на теплом хвосте Хоро, он увидел Ариетту. Она сидела абсолютно неподвижно, лишь подбородок ее двигался, когда она говорила с Хоро. В голове Клауса металась лишь одна мысль: «Хоро меня предала».
– О, наш храпунишка проснулся. Пора идти.
– …
Клаус не думал, что у него есть хоть какая-то возможность извиниться перед Ариеттой – не сейчас, когда Хоро рядом. Он взвалил на спину пожитки, и троица двинулась в путь. Отдыхали они явно недолго. Клаусу казалось, что он лишь чуть-чуть подремал; однако ему было лучше, чем до отдыха, так что и Ариетте, видимо, тоже было лучше.
Он казнил себя за то, что спал на хвосте Хоро, бросив Ариетту, точно собачонку. Его настроение становилось все хуже; он постепенно начал ненавидеть хвост Хоро. Он не знал, какое выражение лица принять. Почему Хоро его не подняла? В своем унынии он не сразу заметил, а когда заметил, не удержался от негромкого восклицания: Ариетта держала его за руку.
– Госпожа Хоро сказала, что мы не должны отходить от нее далеко.
Ее слова звучали искренне. Поняв, что Ариетта не сердится, Клаус почувствовал себя лучше. Он-то думал, она будет в гневе.
– Потому что это тоже испытание нам от Господа.
С этими словами она как-то странно покосилась на Хоро. Клаус, наблюдая за колышущимся хвостом Хоро, размышлял о значении этих слов. Устав наконец от этих мыслей, он решил, что слишком подозрителен, и загнал мысли в глубину сознания.
Когда они перестали говорить, лес вновь погрузился в молчание. Возле поместья господина тоже был лес, и там водилось множество зверей; Клаус во время своих коротких прогулок натыкался на них часто. А здесь он только оленя возле озерца видел. И все.