Волчица и пряности
Шрифт:
Дождь лил не переставая; Лоуренс продолжал всматриваться в дорогу.
Сколько же времени он сидел под деревом, не отрываясь от неподвижного пейзажа? Одежда его почти высохла. Первый сук, который он положил в костер, обратился в золу.
Быть может, вернуться и посмотреть, как она?
Заманчивая мысль проникла к нему в голову.
Внезапно что-то изменилось. Лоуренс потер глаза. Зрение его не подвело – то была человеческая фигура.
– Хоро! – воскликнул он и, совершенно не думая, что делает, вскочил, схватил ее высохшую одежду и бросился навстречу. Вряд ли в таком месте он мог наткнуться на кого-то другого.
Однако как только он выбежал под дождь, как тут же понял, что это не Хоро.
Людей было трое, и они были верхом.
– Господин Лоуренс, это ты?
Похоже, они услышали его голос, когда он позвал Хоро.
И когда они обратились к Лоуренсу по имени, он понял, что эти люди из Гильдии Ремарио.
Но что они тут делают?
– Господин Лоуренс, с тобой все в порядке?
Лица этих людей были ему незнакомы. У одного из них за спиной висел лук, другой держал на поясе меч, в руках третьего было копье. По лицам и позам было видно, что они гораздо более привычны к дороге, чем городской торговец вроде Либерта; их одежда хорошо защищала от дождя, и они были явно к ней привычны. Кроме того, они были настороже и готовы вступить в бой в любой момент.
– Нам рассказал господин Либерт – мы просто не могли оставаться в гильдии – поэтому мы вышли и ждали у опушки леса. Хвала Господу, вы –
Фраза оборвалась на полуслове.
Подъехавшие люди – похоже, немногим старше Лоуренса – заметили балахон у него в руках.
То, что это одеяние принадлежало Хоро, догадаться было легко – балахон был маленький и явно женский.
Отсюда следовал очевидный и невеселый вывод.
Должно быть, они думали, что Лоуренс держит балахон как последнюю память о Хоро, встретившей свой трагический конец. И они ведь слышали, как он звал ее по имени.
Как Лоуренс и ожидал, они смотрели на него сочувственно.
Он начал думать, как бы объяснить, что они все не так поняли, как вдруг заметил кое-что странное.
Все трое одновременно вздохнули, и на их лицах мелькнуло что-то вроде облегчения.
Несомненно, они все думали, что это осталось незамеченным, но зоркий глаз торговца ничего не упустил. Должно быть, они радовались, что Лоуренс не поддался отчаянию и что с ним можно иметь дело.
– А твои вещи?
Если им и было жаль бедолагу, любимую девушку которого загрызли волки, время для разговора на эту тему миновало. Если они будут говорить об этом слишком долго, кто знает, когда Лоуренс не выдержит и выйдет из себя. Внешне сдержанные люди часто оказываются самыми опасными.
Понимая, что сейчас пытаться прояснить ситуацию глупо, Лоуренс просто указал рукой себе за спину.
– Там. И лошадь тоже.
– Ясно. Давайте-ка укроемся там ненадолго.
Это было произнесено небрежным тоном, но лица троих новоприбывших, когда они спешивались, были напряжены.
Возможно, они опасались найти там изуродованное волками девичье тело.
Лоуренс развернулся, чтобы отвести их туда, где стояла его лошадь.
Внезапно все мысли вылетели у него из головы.
– Я не буду просить тебя, чтобы ты не думал о нас плохо, - раздался спокойный голос.
Левую руку Лоуренса завернули за спину, в бок уперлось острие копья. У горла он почувствовал лезвие меча.
Капли, что стекали по его лицу, были не только дождевой влагой.
– ...Значит, Гильдия Ремарио меня предала? – сумел каким-то образом спросить Лоуренс, подавив рвущийся крик от боли в вывернутом плече.
Каким-то чудом он умудрился не выронить одежду Хоро.
– Это для надежности.
Меч убрали от горла Лоуренса, балахон Хоро забрали, и Лоуренса начали связывать. Скоро он оказался весь перевязан, словно тюк.
– Нам было очень неприятно слышать, что с тобой будет еще и девушка, но нам повезло.
То выражение облегчения на их лицах, что Лоуренс видел раньше – оно было из-за того, что здесь не было Хоро.
Эти люди знали, что если кто-то решит показать себя героем, кровопролитие неизбежно.
– Я знаю, что это звучит как оправдание, но мы стоим на краю пропасти. И мы просто обязаны устранить любую угрозу, какую только сможем.
Очевидно, Гильдия Ремарио предполагала, что Лоуренс собирается в будущем вымогать у них деньги. Даже если им удастся уйти от разорения благодаря контрабанде золота, всякий, кто знает об этой контрабанде, будет все равно что стоять с ножом у их горла.
«Я бы никогда не сделал такую глупость», - подумал Лоуренс, но тут же вспомнил, что размышлял именно об этом, причем совсем недавно.
Большие деньги способны затуманить взор кому угодно.
Любой, кто шел по жизни путем торговца, знал это.
– Балахон можешь оставить себе.
Одеяние Хоро пихнули в связанные руки Лоуренса.
Лоуренс изо всех сил вцепился в балахон, каким-то чудом не давая прорваться наружу своей злости на предателей.
Раз они его связали, значит, не собираются насадить его на меч сразу. Он не должен допустить, чтобы его убили из-за того, что он сопротивляется. Однако совершено ясно было, что и в живых его оставлять эти люди не намерены.
Вероятно, они сейчас колебались: оставить Лоуренса просто замерзать или же отволочь в лес, где его найдут волки. Вполне резонный вопрос.
Но кое-что важное эти люди не учли. Они считали, что Хоро мертва.
Если Лоуренс воссоединится с ней, любая месть станет возможной.
Он не может погибнуть здесь. Он должен воздать за предательство.
Лоуренс сделал вид, что покорился судьбе. Ярость ощущалась холодным камнем в животе.
– Не могу сказать тебе «до встречи». Не думай, что я рад этому.
При этих спокойных словах одного из пришедших в голове у Лоуренса запылало, но он не вымолвил ни слова и не оглянулся на говорившего.