Волчица и пряности
Шрифт:
– И вот, - протянула Хоро фляжку.
Лоуренс откупорил фляжку и поднес к губам; там оказалась теплая смесь меда и молока.
– Помогает от любых хворей.
Теплое, сладкое питье было именно тем, что надо.
– Теперь, - сказала Хоро. Едва ли она специально дала Лоуренсу еду и питье, чтобы развязать ему язык, но все же заговорила, едва он утолил голод.
– У меня к тебе есть два вопроса.
Лоуренс мысленно приготовился к худшему.
Хоро секунду помедлила.
– Насколько ты доверяешь этой девочке? – спросила она, не глядя на Лоуренса.
Этого вопроса он ждал и в то же время не ждал. Хоро не уточняла время, место и обстоятельства; это значило, что какие-то смутные сомнения были и у нее.
Лоуренс еще глотнул из фляжки.
– Я не знаю, насколько я ей доверяю, - ответил он, не глядя на Хоро. – Но что я знаю, так это то, что если Нора решит забрать золото и сбежать, ее легко будет найти. Я не настолько ей доверяю, чтобы думать, что такое может произойти, и все-таки дать ей золото.
Хоро молчала.
– Здесь поблизости никто не купит у нее золото за хорошие деньги; а истории о пастушке, которая распродает золото, достаточно редки, чтобы расходиться быстро и далеко. Ее легко будет найти.
Разумеется, он не доверял Норе всецело. Будучи торговцем, Лоуренс всегда думал о самых разных возможных случайностях.
– Понятно. Думаю, я поняла.
– А второй вопрос? – поинтересовался Лоуренс.
Хоро смотрела на него с каким-то непонятным выражением лица.
То был не гнев, нет. Скорее нерешительность.
«Но почему она колеблется»? – подивился Лоуренс.
Он даже представить себе не мог, чтобы Хоро вдруг заколебалась, задавать ей вопрос или нет.
– Какой бы ни был вопрос, я отвечу. В конце концов, я ведь перед тобой в огромном долгу.
Он откусил от успевшего остыть бутерброда и запил глотком из фляжки.
На уличных булыжниках начали играть блики восходящего солнца.
– Ну так что, спрашиваешь или нет?
Хоро сделала глубокий вдох. Взяла Лоуренса за рукав. Ее рука дрожала – может, от холода, а может, от чего-то другого.
– Хм?
– Ты... ты не помнишь...
– Хоро смотрела на него нерешительно. – Когда я стояла против пса и девочки... чье имя ты тогда кричал?
Непохоже было, чтобы она шутила.
Глаза ее были серьезны как никогда.
– Мне тогда кровь ударила в голову, и я ничего не слышала. Но меня это все время грызло. Я абсолютно уверена, что ты кричал чье-то имя. Ты это помнишь?
Лоуренс не решался раскрыть рот; вдвоем они молча шли по освещенной восходящим солнцем улице.
Как ответить? По правде сказать, он не помнил.
Но что если Хоро на самом деле помнила, а теперь хотела, чтобы он это подтвердил?
Если он звал Хоро, все хорошо. Проблема будет, если окажется, что он звал Нору.
В таком случае, если он скажет, что не помнит, это будет означать, что он выкрикнул имя Норы, не зная и не осознавая, чтО кричит.
И вот тогдаХоро действительно разозлится всерьез. Лучше было бы честно признать, что он звал Нору, а потом выдумать какое-нибудь объяснение, почему он это делал.
Была, разумеется, другая возможность – что Хоро и вправду не расслышала.
Тогда лучше всего было бы сказать, что он кричал ее имя.
Продумав все детали, Лоуренс лишь тогда сообразил, насколько это все глупо.
Рядом с ним шла не кто иная, как волчица Хоро Мудрая. Она разглядит любую ложь.
А раз так, то правильный ответ –
– Я кричал твое имя.
Секунду Хоро смотрела глазами брошенного щенка, а затем в ее глазах запылал гнев.
– Это ложь.
Она сжала руку Лоуренса сильнее, и он ответил мгновенно.
– Да, это ложь. Правда в том, что я не помню. Однако –
Уши Хоро под косынкой дернулись быстрее, чем успело измениться выражение лица.
Она знала, что сказанное только что действительно было правдой.
– В той ситуации я не мог выкрикнуть не твое имя, - закончил Лоуренс, не отводя взгляда.
Так же быстро, как только что в глазах Хоро вспыхнул гнев, теперь в них промелькнуло сомнение.
Определить, правда это или ложь, было совершенно невозможно; она должна была решить сама.
Что до Лоуренса, то он выложил самый убедительный аргумент, какой только мог придумать.
– Тогда была важна каждая доля секунды. Я уверен, что, не думая, произнес твое имя. Ведь...
Хоро сжала его руку еще сильнее.
– ...Ведь его легче произносить.
Он едва ли не чувствовал, как лицо Хоро застывает, обращаясь в маску.
– Потом, если бы я крикнул «Нора», даже в спешке, ты бы наверняка различила. Но слово «Хоро» само вылетает изо рта – его легко пропустить, когда кровь стучит в висках. Как ты считаешь? Хороший аргумент...
Он не закончил фразу, ибо кулак Хоро врезался ему в рот.
– Замолчи.
Даже маленький кулачок Хоро ударил весьма болезненно – ведь губа Лоуренса уже была разбита одним из людей Ремарио.
– Так ты произнес мое имя, потому что оно было проще? Дурень! Болван! – выкрикивала она, дергая его за рукав. – Меня бесит уже то, что ты мог подуматьоб этом! – она смотрела с такой враждебностью, словно собиралась прогнать вон.
Лоуренс подумал, не лучше ли было отделаться явной ложью, но рассудил, что Хоро разгневалась бы в любом случае.
Постепенно они подходили все ближе к восточным воротам; теперь вокруг сновало множество народу – все хлопотали, готовясь к началу трудового дня.