Волчица и пряности
Шрифт:
– Господин, - обратилась она к хозяину, который в этот момент был повернут к ней спиной. – По-моему, у меня по-прежнему кружится голова.
– О небеса. Может быть, позвать лекаря? – с неподдельным беспокойством в голосе спросил хозяин, обернувшись.
Лицо Хоро под капюшоном не отражало ничего, кроме слабости, которую она изображала.
– Смотри, прямо перед глазами все клонится вбок, - сказала Хоро и, подняв чашку, пролила немного воды на поверхность стола – где она и потекла тонкой струйкой вправо от Хоро и закапала с края стола на пол.
– Что за!.. – воскликнул Лоуренс, быстро подойдя к столу, и протянул руки к весам.
Это были те самые весы, в точности которых он так тщательно убедился прежде. Даже если они были совсем чуть-чуть неточны, для него это означало крупный убыток, именно поэтому он их тщательно проверил – но чашки весов держались точно вровень с наклонной поверхностью стола.
Вывод мог быть лишь один.
Взвешивание завершилось, и чаши весов были пусты, если не считать грузов-противовесов. Взяв весы в руки, Лоуренс перевернул их, так что чаши поменялись местами, и поставил обратно.
Из-за внезапного толчка весы зашатались туда-сюда, но вскоре их движение замедлилось, а затем и прекратилось.
Судя по шкале, весы уравновесились совершенно – несмотря на наклон стола. Будь они точными, на наклонном столе они ни за что бы не показали равновесия.
Вне всяких сомнений, над этими весами хорошенько поработали.
– Так все-таки что я пила – воду или вино? – вопросила Хоро. Взгляд ее, как и Лоуренса, был обращен на хозяина.
Лицо того застыло, и бисеринки пота проступили на лбу.
– Все-таки это было вино. Не так ли? – судя по голосу, сейчас Хоро откровенно забавлялась; даже ее улыбка была едва ли не слышима.
Лицо хозяина стало бледным, как у мертвеца. Если то, что он мошенничал с весами, дабы обманывать других торговцев, станет известно в таком богобоязненном городе, как этот, он немедленно лишится всего имущества и будет полностью разорен.
– Есть такая поговорка: «Никто не пьет меньше, чем хозяин переполненной таверны»; по-моему, она сейчас в самый раз, - заметил Лоуренс.
Потрясенный хозяин казался сейчас загнанным в угол зайчиком, неспособным подать голос, даже когда клыки хищника уже пронзили его кожу.
Лоуренс подошел к хозяину с легкой улыбкой на лице.
– Секрет процветания в том, чтобы оставаться единственным трезвым, э?
Пота на лбу хозяина было уже столько, что на нем можно было рисовать картины.
– Похоже, я выпил того же вина, что и моя спутница. Едва ли мы вспомним что-то, что мы здесь видели и слышали... но взамен я могу попросить чего-то не вполне разумного.
– Ч-что ты?.. – лицо хозяина исказила гримаса страха.
Однако, если просто воспользоваться возможностью отомстить, это будет полный провал Лоуренса как торговца.
В голове Лоуренса не было ни намека на гнев из-за того, что его обманули.
Все, что было сейчас в его голове – холодные расчеты, какую именно выгоду он сможет извлечь из страха хозяина.
Это был неожиданный шанс.
Лоуренс подобрался поближе к своей жертве, на лице его по-прежнему была улыбка, голос по-прежнему был голосом торговца, ведущего переговоры.
– Давай посмотрим... полагаю, та сумма, о которой мы договорились, плюс то, что ты собирался на этом выгадать, плюс, о... я еще на такую же сумму куплю у тебя в долг.
Лоуренс требовал, чтобы ему позволили купить больше товара, чем у него было денег. Любому ясно: чем больше денег торговец вложит в товар, тем больше прибыли он извлечет. Если он сможет купить две штуки товара вместо одной, он удвоит прибыль – просто и ясно.
Однако чтобы купить две штуки товара там, где денег лишь на одну штуку, естественно, нужны какие-то гарантии. Поскольку торговец фактически занимает деньги в долг, деньгодатель имеет полное право требовать гарантий с должника.
Хозяин, однако, был сейчас не в том положении, чтобы требовать таких вещей, именно поэтому Лоуренс и сделал столь неразумное предложение. Плохим надо быть торговцем, чтобы не извлечь выгоды из слабости соперника.
– Я, аа, ээ, я вряд ли смогу...
– Не сможешь? О, какая досада. Чувствую, я начинаю быстро трезветь.
Пот на лице хозяина мешался со слезами; влаги было столько, что, казалось, его лицо плавится.
То было уже не лицо, а маска отчаяния. Побежденный, он сник.
– Что до товара, давай посмотрим. С учетом суммы – возможно, качественное оружие? У тебя наверняка есть много товаров, предназначенных для Рубинхейгена.
– ...Оружие, говоришь?
Хозяин поднял голову; похоже, он увидел лучик надежды. Возможно, он ожидал, что Лоуренс вовсе не собирается с ним расплачиваться.
– С ним всегда есть хорошие шансы заполучить неплохую прибыль, и я смогу быстро вернуть тебе долг. Что скажешь?
Рубинхейген служил отправным пунктом для тех, кто занимался обращением язычников. Все военные товары там сметали с полок в любое время года. Продавая такие товары, понести убыток из-за их обесценивания трудно.
Поскольку Лоуренс купит в долг столько же товара, сколько за имеющиеся деньги, то его гарантии против обесценивания товара удвоятся. Одним словом, оружие было хорошим выбором для приобретения в долг.
Хозяин на глазах тут же вновь превратился в расчетливого и сметливого торговца.
– Оружие... говоришь?
– Я уверен, в Рубинхейгене есть лавка, с которой у тебя связи; так что если я продам оружие туда, мы сразу будем в расчете.
Иными словами, после того как Лоуренс продаст оружие, что купил на взятые в долг у Дома Латпаррона деньги, некоей определенной лавке в Рубинхейгене, ему не придется возвращаться в Поросон, чтобы уплатить долг.