Волчья королева
Шрифт:
— Мне так не хочется портить твое дивное лицо, — вздохнул Аргос. — Открой свои прекрасные глаза, девочка моя.
Я замотала головой, и тогда он схватил и сжал свободной рукой мой подбородок. Я едва не закричала от боли и отчаянья.
— Открой свои глаза, я сказал. Открой!
Я медленно заморгала, а потом уставилась прямо ему в лицо. Губы Аргоса изогнулись в довольной улыбке, а мне захотелось плюнуть ему в наглую ухмылку, но тогда я бы точно не выбралась из зала живой.
— Ты такая красивая, Женечка, такая юная и чистая. Если бы не губы того грязного
Я не понимала абсолютно ничего из того, что говорил Аргос, но от этого хуже не становилось. Все мои мысли заняли способы вырваться отсюда. Я боялась звать на помощь Еву, так как не хотела заставлять ее выбирать. Но был ли хоть крохотный шанс, что я могла справиться сама?
— И тут появилась ты, — продолжал Аргос, и я поняла, что пропустила какую-то часть его тирады. — Ты, такая земная и простая, но в то же время одно из чудеснейших существ на планете! Одного взгляда на тебя хватает, чтобы оторваться от земли и воспарить в своих мечтах!
Я поморщила. Только романтических любовных признаний мне сейчас не хватало!
— Едва я только увидел тебя, как сразу понял, кто должен быть при мне каждую секунду моей жизни. С тобой я бы мог жить вечность! Мы бы сидели рядом и правили рука об руку, у нас родилось бы дитя, и весь мир пал к его ногам. Я видел в тебе мою королеву, и волки мои тоже видели. Только ты все испортила!
При этих словах он с силой сдавил мое лицо, и я едва не упала на колени от боли, представляя, как огромный синяк уже начинает проявляться на моих скулах и подбородке. Губа была разбита, и я до сих пор продолжала слизывать кровь.
— Зачем ты убежала, а? Зачем, ты мне скажи? Все было так замечательно! Я почти решил, что ты смирилась. Ты могла бы потерпеть еще немного, могла бы проявить больше участия. Ты могла бы доверять мне, и тогда я начал бы доверять тебе! Прошло бы время, и ты смогла бы стать свободной, стать моей! А что сейчас? — В его голосе явно слышалась нескончаемая грусть. — Ты снова вернулась в начало.
Глядя в его поникшее лицо, я не испытывала ни капли жалости.
— Ты жалеешь, что сделала это? — спросил он, и я поняла, что продолжения душераздирающей речи не будет. — Хочешь, что бы все было по-другому?
Вообще-то, я хотела, только вот наши представления о другом немного расходились. В другом я видела себя, смеющуюся с семьей, Алека, ждущего меня возле подъезда.
— Нет, — решительно ответила я. — Для меня нет твоего другого.
— Что ты говоришь, Женя?
— Подавись, чем хочешь, Аргос, но меня ты не получишь.
В моих словах было столько злости и ненависти, но рука предводителя невольно упала, и я уж было подумала, что все подходит к концу, как она вдруг снова взлетела обратно, на этот раз уперевшись мне в горло.
Я вдруг по-настоящему испугалась, что он убьет меня, но то, что произошло дальше, было даже хуже. Рука предводителя скользнула ниже и замерла на моей груди. Он за долю секунду сократил все разделяющее нас расстояние и прижался ко мне всем телом. Во мне что-то дернулось, и я едва смогла удержать в себе все то, чем кормила меня Ева.
— Уберите руки, — с отвращение сказала я. — Отпустите.
— Не могу, Женя, не могу, понимаешь? Я больше не могу быть правильным. Ты слишком юна, я знаю, но я буду осторожен, как никогда!
— Убери свои грязные руки, ублюдок, — выдохнула я, морщась от ощущения его гладящих рук.
— Женечка, душа моя.
Его руки скользнули ниже к моей талии, замерли на ягодицах, а губы потянулись к моим. Я выругалась, представляя, как он целует меня, и резко вздернула руки, смахивая его с моего тела.
— У тебя нет выбора. Стань моей королевой, — прошептал Аргос, и мне захотелось запрыгать на месте и закричать, как мне противно все происходящее.
— Я никогда не стану вашей королевой! Можете искать себе новую, а не время зря терять, если у вас мужские гормоны так и плещут! А от меня уберите свои грязные руки.
Мне нравилось играть этими переходами между «ты» и «вы», словно в разное время предводитель был для меня разными людьми, но сам Аргос не обращал на это ни малейшего внимания.
Он резко подал вперед, и его губы были в миллиметре от моих, когда моя рука автоматически поднялась и со всей силы врезала его по носу. Вспомнились лица Вадима и Сашки, но с Аргосом была явна другая история. От поцелуя он, слава Богу, удержался, но удар его явно сильно не побеспокоил.
— Чем сильнее ты сопротивляешься, тем хуже будет тебе самой, — пробурчал Аргос. — И даже у меня не получится сделать все аккуратно.
— И не надейся, что получится снять штаны, — зло отозвалась я.
Он противно улыбнулся и снова приобнял меня за талию, стараясь притянуть к себе. Я резко подняла ногу и врезала ему между ног со всей силы, на которую только была способна в таком положении. Это подействовало гораздо лучше, чем хук с правой, и я, не теряя времени, ударила туда же еще раз, пока Аргос не пришел в себя от шока. Предводитель слегла наклонился вперед, морщась от боли, и я врезала ему кулаком по щеке, а потом бросилась к столу. Подсвечник снова послужил мне идеальным оружием. Я несколько раз со всей силы ударила им по лицу Аргоса, испытывая сладкое чувство мести за свое собственное.
Наконец, после нескольких сильных ударов с ноги по животу, мужчина упал на колени, а я развернулась и, не медля не секунды, понеслась к выходу. Я молила всех богов, чтобы дверь оказалась не запертой, и была несказанно счастлива, когда послышался скрип.
Я ожидала увидеть удивленное лицо Евы, но вместо того угодила прямо в распростертые руки Маркоса. Оборотень схватил меня и слегка приподнял над землей. Я принялась кричать, вырываясь и извиваясь, как змея. Он что-то пытался втолковать мне, но я хотела только одного — выбраться. Я продолжала вырываться, только вот мои силы таяли с каждой секундой, а оборотень оставался невозмутимым, как скала.