Волчья королева
Шрифт:
— Я и не собиралась. Я прекрасно понимаю, что у вас тут чокнутая секта, и ничего с этим поделать нельзя. Вам бы, я не знаю, конституцию свою написать, а то я не представляю, как вы живете в такой абсолютной монархии.
— Ну, у нас есть законы, — сказала Ева. — И вообще, власть предводителя далеко не такая безграничная, как ты думаешь. Он всего лишь пешка в руках духов.
— Вы верите в духов? — с любопытством спросила я.
— Я не могу сказать, Женя, — вздохнула волчица. — Ты ведь знаешь, что я не должна рассказывать
— И после этого ты мне еще говоришь, что власть предводителя не такая уж безграничная, — фыркнула я.
— Ты ведь уже знаешь ответ на этот вопрос. Скажи мне свою версию, и я кивну.
Я улыбнулась, видя, как сильно Ева старается помочь мне, скрасить мое безрадостное существование в этой чертовой камере.
— Ладно. Вы верите в духов, которые посылают вам послания, которые вы должны исполнять. И если предводитель станет уж слишком большой задницей, то они разберутся с ним.
Ева захихикала, но потом кивнула.
— А можно еще свои версии?
— Нет, больше ты от меня такого не дождешься.
Я вздохнула, чувствуя явный укол сожаления, но потом взяла себя в руки, напоминая, что неправильно заставлять Еву нарушать то, что считается важным в их мире.
— Может, ты наконец-то прозрела и поняла, что твоя комната будет куда лучше этой пещеры? — спросила волчица. — Или опять начнешь говорить о том, что не желаешь ничего, что совсем не важно, где ты живешь, если ты и не живешь вовсе?
— Нет, это прошло, — со смехом сказала я. — Думаю, будет здорово вернуться в свою старую лачужку. Там хоть кровать была, и зеркало.
— Да уж, ты выглядишь так, словно полгода моталась по лесам в поисках цивилизации.
Мы снова немного посмеялись. За эти два дня я даже не ходила в душ. Так что, с одной стороны, забастовка не всегда такая замечательная вещь.
— У меня для тебя есть сюрприз, раз ты наконец-то соизволила сменить гнев на милость, а если говорить точнее: свое глупое безразличие на желание действовать.
— И что же это? — с энтузиазмом спросила я.
— Ну, даже не знаю, говорить тебе или нет, вдруг ты все еще хочешь остаться здесь…
Ева состроила сомневающееся лицо, и я рассмеялась.
— Да брось! Давай, говори уже!
— Аргос был сегодня очень занят, — начала женщина. — Так что, когда я подошла к нему с одной маленькой просьбой, он сказал, что я могу делать все, что захочу. А именно, могу вывести тебя на прогулку в лес!
Я раскрыла рот от удивления.
— Ты шутишь? Нет, скажи, если ты шутишь! Серьезно?
Мои глаза засветились от счастья, и я с радостным криком кинулась обнимать волчицу. Я за время, проведенное в полной изоляции, я научилась ценить каждое мгновение жизни, которое несет в себе хоть что-то.
— Прекрати, — сквозь смех говорила Ева. — Ты меня сейчас раздавишь! Ничего особенного я тебя не обещаю!
— Это гораздо больше, чем я могла только мечтать, — в сердцах ответила я.
— Что-то ты какая-то слишком счастливая, уж не думаешь, что сможешь сбежать от меня? Ты этот лес не знаешь, я тебя в ту же минуту найду и так задницу надеру!
В словах Евы не было ни капли угрозы, только заботливое предупреждение, которое обычно дают матери своим непоседливым детям, когда ведут тех гулять.
— Я не убегу! — пообещала я. — Господи, спасибо тебе Ева! Ты не представляешь, как мне не хватало движений!
— Представляю, поэтому и хочу вытащить тебя отсюда.
Мы вышли из клетки, и я бросила последний взгляд на свое ненавистное жилище. Будь моя воля, я бы руками рыла до тех пор, пока не засыпала его, чтобы больше никто уже не смог быть запертым там. В темноте, окруженный затхлыми запахами.
Ева завела меня в мою комнату, где я сменила грязное, пропахшее потом и кровью платье на новое и свежее. Потом я быстро привела себя в порядок перед зеркалом, и мы снова пустились в путь по однообразным тоннелям подземелья.
Мы быстро поднялись по лестнице и пошли по верхним коридорам. Я хорошо знала, где находится выход, но все равно старалась не забегать вперед. Временами нам попадались оборотни, проводившие меня внимательным взглядом. Ева шла, высоко подняв голову, и не обращала на них ни малейшего внимания; я даже подумала, а не вызвала ли моя прогулка у нее проблемы. Может, волки перестали считать ее преданным членом стаи из-за такой откровенной заботы обо мне.
Но я не решилась заговорить об этом, понимая, что этим только испорчу Еве настроение. Ее гордый нрав никогда не позволил бы ей сказать, что это может плохо повлиять на ее отношения с другими.
Возле выхода волчица остановилась и повернулась ко мне.
— Мне жаль, но глаза придется все-таки завязать.
— Нет проблем.
Я закрыла глаза и повернулась к ней спиной. На лицо мне тут же легла повязка, а потом Ева туго затянула ее за головой.
— Отлично, — послышался голос женщины. — Видишь?
— Нет.
Я не соврала, хотя могла бы. Волки довольно сильно доверяли словам, в отличие от людей.
— Отлично, тогда пошли.
Я вытянула вперед обе руки и несколько раз рассекла ими воздушное пространство. Ладошки Евы легли мне на плечи и талию.
— Так, я буду говорить тебе, куда ставить ногу, — сказала волчица.
— Только говори честно, — ответила я. — А то мы с подругой любили так водить друг друга и придумывать невидимые преграды.
— Молодец, что подала мне идею, — усмехнулась волчица.
— Ева!
Она ничего не ответила и повела меня вниз. Много времени у нас отняло спускание по лестнице. Сама не знаю почему, но мне вдруг стало страшно, что под ногами окажется пустота.
— Если ты сейчас же не начнешь вести себя нормально, — немного раздраженно проговорила Ева. — То я возьму тебя на руки и вынесу из деревни!