Волчья Лапа
Шрифт:
— Ишь ты! — улыбнулся Рихард и приподнял замаскированную дерном крышку люка. — Чертовски здорово придумано. — Потом взглянул на Мати и велел: — Полезай!
— Чокнулся, что ли? — выпучил тот глаза.
— Полезай! — потребовал Рихард. — Или позвать сюда Мейнхарда?
Мати вздохнул и подчинился.
Рихард оказался прав — Волчья Лапа действительно сидел в потайном ходу. Он полез сюда вперед ногами, потому что иначе не смог бы закрыть за собой люк. Ему и так далось это не без труда, однако
Возбужденные голоса и топот доносились с поверхности сюда, под землю. Но отдаленно и приглушенно. Ползти, пятясь, было непросто и требовало гораздо больше времени, чем обычно. А временем он не располагал, надо было быстро скрыться и спасти флаг.
И вдруг он ясно услышал крик Рихарда: «Ребята! Сюда!» А это означало, что он, Волчья Лапа, не успел! Но он еще не сдался. У него возник новый план. Пришлось ползти обратно в сторону крепости. Так он двигался гораздо быстрее. Удастся ли ему незаметно скрыться?
Но и впереди уже подняли люк!
Волчья Лапа снова начал пятиться. Но куда еще ползти? Для Волчьей Лапы война была проиграна, а флаг… На этом его размышления оборвались. Впереди слышалось пыхтение Мати.
— Кто идет!? — спросил Волчья Лапа. Его голос звучал приглушенно, загробно. Судя по долгой паузе, Мати сильно испугался.
— Т-ты, Волчья Лапа? — послышался наконец такой же приглушенный и хриплый голос.
— Ползи обратно! — сказал Волчья Лапа. — Я сам вылезу.
Потому что еще не все было потеряно!
Враги всей ватагой ждали его в крепости.
«А что если все-таки поползти в кусты можжевельника?» — подумал Волчья Лапа. Но эта мысль мелькнула у него слишком поздно. Ободранный и испачканный, стоял он уже перед врагами, а на лице его было выражение гордой независимости, и голову он держал высоко.
Войско Мейнхарда смотрело на него молча и внимательно. Мейнхард накапливал слюну для плевка. Но не плюнул, сглотнул слюну и сказал:
— Знамя! Давай сюда знамя!
Волчья Лапа молчал.
— Знамя! Знамя, парень!
Никакого ответа.
— Так, стало быть! — Мейнхард усмехнулся, криво, сочувственно, затем приказал своим: — Обыщите его!
Волчья Лапа сопротивлялся, насколько хватило сил, но перевес был на стороне противника. Они обыскали его с основательностью, которая бы сильно унизила и менее чувствительную натуру, чем Волчья Лапа.
Знамени у Волчьей Лапы они не нашли.
— Свяжите его! — сказал Мейнхард. Сдержанный тон выдавал, с каким напряжением он держит себя в руках.
— Я все-таки сторонник… — начал было Рихард.
— Свяжите его! Свяжите так, как связывали своих врагов индейцы!
Они связали его — сначала руки: запястья вместе,
Мейнхард ткнул пленника ногой. Тот повалился на бок и, словно кусок шашлыка на вертеле, остался лежать у стены крепости.
Военная хитрость Волчьей Лапы не удалась.
— Конечно, он нас ловко провел! — воскликнул вдруг Рихард, обращаясь к своему главарю, погруженному в хмурое молчание. — Честное слово, он чертовски сообразительная шельма. Но если проанализировать… Разроем потайной ход! Надо обшарить каждый сантиметр.
Волчья Лапа еще не терял надежды, хотя надеяться было уже не на что.
— Ну и вымазал ты его, как поросенок, — глумился Мейнхард, помахивая перед носом Волчьей Лапы действительно сильно запачканным флагом.
Глаза Волчьей Лапы наполнились влагой.
— Ничего, парень! — усмехнулся Мейнхард, тряхнул флаг раза два об икру и небрежно сунул в карман.
— О-ла-ла! — крикнул он своим соратникам.
— Так, мужики, теперь разрушим крепость! — объявил Мати.
— Это еще зачем? — изумился Рихард. — Она уже и без того достаточно пострадала.
— Все захваченные крепости сравнивают с землей! — подтвердил Хуго. — Честное слово!
— Сравнивают! — передразнил Рихард. — Кто сравнивает? Варвары! А мы не варвары!
Все вопросительно смотрели на главаря. Тот молчал. Затем сплюнул и сказал:
— Рихард прав. Пусть остается как есть. Айда!
— А пленник? — спросил Рихард.
Пленник, не отрываясь, смотрел туда, куда смотрел и во время сражения. Он снова кого-то заметил там. Или, может быть, ему показалось?
— Пленник? — усмехнулся Мейнхард и посмотрел прямо в глаза своему товарищу. — Ну что ж. В такой день я готов согласиться и с более дурацкими принципами… Можешь развязать его!
10
Волчья Лапа, обхватив руками голову, с набухшими от слез веками, все еще сидел, скрючившись, в углу крепости. Он словно бы и не замечал товарищей, молча смотревших на него.
— Та-ак… — сказал наконец атаман Красномураш. Они осмотрели все — защитные маты у стен крепости, продырявленные валы, разрытый потайной ход. Безмолвные свидетельства борьбы.
Будто и не о чем было спрашивать. Да и охоты не было. Они стояли-сидели в разгромленной крепости и не знали, с чего начать и что делать. То, что произошло здесь, казалось нелепым и неправдоподобным. К этому требовалось еще привыкнуть. Так обычно случается с людьми, которых постигает неожиданный удар судьбы.
<