Волчья степь
Шрифт:
Мы снова двинулись дальше, укутавшись в мой плащ. Романтическое странствие, чтоб его… Вот странно: за оцепление, вроде, проскочили, а тут все какое-то еще более мертвое - дома явно давно нежилые, окна повыбиты, торчат обломки балконов… И дождь полил еще сильней.
Я выругался сквозь зубы и посмотрел на небо. Еще одна странность: темнотища, вроде, а видно все четко. Ладно, условимся считать это специфической особенностью Запределья - то, что я в Столетнюю войну под Руаном дрался, меня же не удивляет? А вот ветер тут вполне земной, осенний. Как в Питере - так же до косточек пробирает… Стараясь не лязгать зубами, кричу почти в ухо Ильмире:
– Чуешь, ветрище? Как с моря!
Она смотрит на меня снизу вверх - и я вдруг понимаю, что неспроста этот ветер, что она пытается мне что-то сказать, что она уже кричит - но слов не слышно за ревом урагана. Дождь летит уже почти горизонтально, хлещет в спины, как из пожарного шланга, несет вперед. Пытаюсь оттеснить Ильмиру, прижать к стене, самому вжаться в камень, чтобы устоять под бешеным напором, на миг оборачиваюсь - ощущение, словно с головой погрузился. Давясь и отплевываясь, ору что-то матерное, сам себя не слыша, прижимая к себе правой рукой Ильмиру - в левой Хельмберт - пытаюсь еще ближе притиснуться к стене, переждать, чтоб не унесло, серебряная рукоять в руке нагревается… И тут вихрь подхватывает нас, несет как сухие листья. Только б не разметало! Нас гонит по улицам, точно мокрых куриц, выход один - побыстрей переставлять ноги, чтобы не упасть… А ветер все плотней, теперь мы уже не бежим, а висим в нем, густом, словно тесто, он начинает петлять, сворачивать в переулки, и не выбраться из него, а улицы все уже и глуше, и ни окон ни дверей - сплошные стены - вверх насколько глаз хватает… Что ж делать? Это известно заранее - скоро эти стены совсем сдвинутся, а ветер не замедлится, и нас попросту размажет! Да, но я Чародей, я могу мир сменить… нет не могу, слишком быстро мы движемся. И все же по наитию черчу знак Силы, направив его поперек движения, в потоке что-то ломается, теперь он движется рывками, как испорченный транспортер, потом вообще замирает. Что вокруг - поглядим потом, сначала надо как-то выбраться из клейкой густой черноты, в которой я увяз почти по грудь, как тогда, в Зачарованном…
Но чернота куда-то исчезает, и я обнаруживаю, что лежу носом вниз на чем-то ровном и холодном. Каменном. Не то какая-то дорога, не то пол. Правой рукой по-прежнему обнимаю Ильмиру, в левой - меч, а значит, все идет как надо. Ну, если не все, то хоть что-то…
Поднимаюсь на колени, все мускулы затекли. Переворачиваю Ильмиру лицом вверх, подсунув ладонь под голову, осторожно похлопываю по щекам:
– Подъем, подъем… Ты как - в порядке?
Она приподнимается на локтях:
– Все хорошо…- голос слабенький, подсевший. Оно и понятно - это ж я бугай, ко всему привычный, а ей такие упражнения внове…
– Ну вот и чудненько,- откликается кто-то звучным и бодрым голосом, я тут же оказываюсь на ногах, в боевой стойке, поворачиваюсь. Никого. Длинный, прямо-таки бесконечный коридор, смахивающий на подземный переход, только на стенах почему-то факелы натыканы, а свет - определенно электрический. И ни души…
– Что за шутки?
Невидимка диктор отзывается ехидно:
– Не узнал? Москва говорит, тундра этакая. Местное время 68 часов 10 минут 23 секунды угловой дуги циферблата. Температура за бортом минус десять градусов Келвина; влажность, конечно, хреновая, но настроение бодрое и отчетливое.
– Ты еще производственную гимнастику предложи,- огрызаюсь я.
– Да я-то, конечно, предложу… Но сразу предупреждаю: тебе ее делать придется.
М-да, чем черт не шутит, лучше не рисковать, а то меня можно будет в отделение для буйных сдавать без экзаменов…
– Ладно, ладно, верю… Ильмира?..- я вопросительно уставился на нее - проверить, не сам ли я с собой веду беседу. А она совершенно, кажется, обалдела от голоса ниоткуда, несущего ахинею. Да, точно, она же радио никогда не видела…
– Что это, Мик?
Безнадежно ухмыляюсь:
– Москва говорит… А ты, приятель, чего замолчал? Поведай, что новенького на необъятных просторах и вообще в мире.
– А чего ты хочешь-то?- в дикторском голосе недоумение.- Могу про урожай - ну сам понимаешь, посевная-уборочная, добрые фермеры, злые долгоносики…
– В другой раз… Что еще у тебя есть?
– На сегодняшних валютных торгах,- приободрился диктор,- зафиксирован новый курс доллара - северо-запад, что куда восточнее…
– Дальше,- командую я совсем уже безапелляционно. В бархатном голосе - растерянность:
– Я еще прогноз погоды могу…
– Валяй,- поощряю я. Это уже становится забавным… Был у меня сосед-алкаш, он вот так же с приемником беседовал каждый вечер.
– На Запредельщине ожидается полная беспредельщина!- радостно сообщает голос.- А пока позабавились - и хорош.
– Что, время для правительственных обращений к народу?
– Почти угадал,- произносит другой голос. И звучит он не далее, как метрах в двух за моей спиной.
Резко поворачиваюсь, выставив меч. Кто ищет - тот всегда найдет… словно ушат ледяной воды, словно из окна мордой об асфальт. Собственной персоной - Ринге Воитель. Я знаю, что это он, хоть никогда его и не видел - знаю даже, что он выглядит куда моложе, чем есть на самом деле. Прямые темные волосы только слегка тронуты сединой, голова гордо вскинута, лицо - тонкое, породистое, четко очерченное, пронзительные серые глаза слегка прищурены, рука спокойно лежит на серебряной рукояти длинного меча.
– Не меня ли ты искал? К твоим услугам, человечек.
– Да, тебя. Нам надо выяснить кое-какие отношения… покойничек.
Смуглые нервные пальцы плотней смыкаются на рукояти оружия, прищур становится угрожающим:
– Не забывайся.
Ага, не любит… Учтем.
– Ладно, не буду. Мы ведь знакомы? Заочно, правда.
– Знакомы,- улыбка возвращается.- Ты решился?
– Как видишь, я здесь. Чего ты хочешь?
– Ничего особенного. Место узкое, и нам не разойтись.
– Проход достаточно широк. Что ты вообще имеешь в виду?
– Раскинь мозгами. Если мы встретились, значит, ты потенциально опасен, верно? И лучше, если ты будешь опасен не для меня.
– Не терпится вернуться в подлунный мир?
– А я его и не покидал,- широко улыбается Ринге.- Не в том дело. Ты в этом мире, и нам не разминуться, так что либо ты идешь со мной, либо умрешь.
– А на кой вообще я тебя сдался? Других мало?
Ринге тяжело вздохнул:
– Да хватает… Но просто так тебя отпустить я тоже не могу - сам понимаешь, надо поддерживать не только Силу, но еще и репутацию.