Волчья верность [СИ]

Самойлова Елена Александровна

"Глупая"…

Тихие шаги совсем рядом, густой, пушистый мех коснулся голой, утопающей в снегу ладони, с которой слетела теплая варежка, открыв тонкие пальцы, на одном из которых по-прежнему

красовалось серебряное витое кольцо, зимнему холоду. Настасья приподнялась на локте — и изо всех сил обняла за шею серебристо-белого волка с человеческим взглядом.

— Не оставляй меня больше… Радеюшка…

Тишина разлилась над зимним лесом, предвещая скорое начало новой бури. Девушка с коротко остриженными волосами плакала навзрыд от облегчения, нахлынувшего счастья, пряча раскрасневшееся от замерзающих на щеках слез лицо в пушистой шубе серебряного волка…

* * *

Только раз в этом месяце видел Лексей Вестников яркую, заметную волчью пару, живущую неподалеку от его избушки. Высокий, сильный светло-серый самец, опекающий небольшую, почти черную волчицу. Недавно они приходили вместе к простой деревянной ограде — просто появились на поляне, стоя плечом к плечу и глядя на лесного ведуна, вышедшего на порог.

Два сломанных ножа ныне хранятся

в одном из сундуков на чердачном этаже, бережно завернутые в рваную рубаху с дивным изумрудным узором и белоснежный свадебный рушник, на котором распускали крылья алые птицы счастья. Один — с изгрызенной волчьими зубами березовой рукоятью, в широкое лезвие которого до сих пор можно смотреться, как в зеркало, а другой — узкий, тонкий, простой нож для резки хлеба.

Два человека, навсегда связанных друг с другом узами, что крепче стали и сильнее смерти, покинули мир людей, что не принял их такими, какими они были, ушли в заповедный лес парой свободных, как ветер, сильных волков, оставив за плечами все то, что было когда-то дорого ради возможности исцелить одну общую тоску.

Страшная тоска, звериная, неумолимая.

Имя ей — волчья верность…

Сухий — первый весенний месяц (росск) — прим. авт

Березень — второй весенний месяц (росск).
– прим. авт

Рюин — первый осенний месяц (росск) — прим. авт.

Просинец — второй зимний месяц (росск) = прим. авт.