Волго-Камье в начале эпохи раннего железа (VIII-VI вв. до н. э.)

Халиков Альфред Хасанович

В непосредственную связь с коллективными погребениями, открывающими собой серию так называемых двухактных захоронений, надо ставить вторичные и частичные погребения.

Почти во всех волжских раннеананьинских могильниках встречены погребения, представляющие собой вторичное захоронение человеческих костей, освобожденных от мягких тканей — 2 случая в Акозинском, 11 — в Ст. Ахмыловском, 1 — в Морквашинском, 5 — в Тетюшском, 2 — в Гулькинском и 1 — в I Новомордовском могильниках (рис. 13, 14). Первоначально, вероятно, умершие находились длительное время в наземных условиях, где происходило разложение мягких частей тела (соединительных тканей и сухожилий костяка). После этого кости собирались и перемещались в могильную яму.

Этот обряд в лесном Поволжье также первоначально фиксируется в волосовской среде — коллективное погребение, вскрытое на Володарской стоянке в 1971 г., фактически состояло из вторичных захоронений, помещенных в одной яме. Поэтому предположение о том, что такой способ захоронения проникает в местную среду со стороны срубных племен, высказанное мной в одной из работ [271] , требует уточнения. Этот обряд известен и приказанским племенам — на II Луговской стоянке

было обнаружено два вторичных захоронения, а в боковом выступе первой землянки I Луговской стоянки выявилось скопление костей 19 человек (13 взрослых и 6 детей) [272] . Погребение с тремя расчлененными костяками (погребение № 13) было изучено и на Кумысском позднеприказанском могильнике [273] . Позднее обряд Вторичного погребения фиксировался у мордвы [274] , муромы [275] . В какой-то степени объяснение этого обряда мы находим у Ибн-Фадлана, который видел и описал его в стране булгар в 922 г. «И если (один) человек (муж) из их среды убьет (другого) человека… нечаянно, то делают для него ящик из дерева халанга (березы), кладут его внутрь, заколачивают его над ним и кладут вместе с ним три лепешки и кружку с водой. Они ставят для него три куска дерева наподобие дышел, подвешивают его между ними и говорят: „…мы подвешиваем его между небом и землей, (где) его постигнет (действие) дождя и солнца, может быть, Аллах смилостивится над ним“. И он останется подвешенным, пока не износит его время и не развеют его ветры» [276] . Так, видимо, поступали не только с убийцами и другими преступниками, но и с людьми, умершими не своей смертью, — самоубийцами, утопленниками и т. п. Так, у обских угров «утопленников, самоубийц, замерзших и задранных медведем, раньше хоронили отдельно, в лесу или в стороне от кладбища. В лесу ставили амбар на столбах, в нем хранили их вещи, куклу» [277] . Люди, очевидно, полагали, что в самоубийц и прочих вселялся злой дух и он должен изгоняться с большим усердием, чем духи обычных покойников. В связи с этим любопытно, что в марийском языке слова «сакамат» (злой дух) и «сакаш» (вешать, подвесить) происходят от одного корня [278] .

271

Халиков А.Х. Древняя история…, с. 30.

272

Збруева А.В. Памятники эпохи поздней бронзы…, с. 12, 13, 24.

273

Генинг В.Ф., Старостин П.Н. Кумысские стоянка и могильник…, с. 101, 102.

274

Смирнов И.Н. Мордва…, с. 170; Гольмстен В.А. Надземные погребения в Среднем Поволжье. — КСИИМК, 1940, вып. V.

275

Краснов Ю.А. Безводнинский могильник…, с. 85, 87.

276

Путешествие Ибн-Фадлана на Волгу. М.-Л., 1939, с. 73, 74.

277

Соколова З.П. Пережитки религиозных верований…, с. 231.

278

Марийско-русский словарь, с. 523.

Вполне вероятно, что с обрядом вторичного захоронения связан и обряд трупосожжения, широко распространившийся у финноязычных народов в I тысячелетии н. э. Как известно, в это время у древних марийцев, мордвы, муромы, коми и т. п. распространяется биритуальный обряд погребения — преимущественное трупоположение и несколько меньшее, но обязательное, трупосожжение [279] . В то же время постепенно выходят из употребления погребения расчлененных костяков и т. п. Может быть, кости наземных захоронений предварительно сжигались, а затем уже хоронились в земляной яме.

279

Архипов Г.А. Марийцы…, с. 12.

С обрядом двухактного захоронения, т. е. со вторичными погребениями, следует увязать и так называемые частичные захоронения, т. е. погребения отдельных черепов. Как отмечал В.И. Чернецов, у приобских угров «при наземном погребении тело находится на помосте или в лабазе лишь до той поры, пока не сгниют покровы или пока не обрушится вся постройка. После этого кости либо погребаются, либо сохраняются в доме или в особо отведенном для них месте. Особенно часто сохраняются черепа, которые являются самой важной частью скелета, так как именно в черепе обитает главная возрождающаяся душа (подчеркнуто мной. — А.Х.)» [280] .

280

Чернецов В.Н. Представление о душе…, с. 154.

Почти во всех относительно широко исследованных раннеананьинских могильниках выявлены захоронения отдельных черепов: 12 случаев (8 мужских 4 женских) на Акозинском, 95 случаев (18 мужских, 77 женских) на Ст. Ахмыловском, 5 — на Морквашинском, 10 — на Тетюшском, 2 — на Гулькинском, 1 — на Таш-Елгинском могильниках. В Ананьинском могильнике 14 погребений черепов были вскрыты В.П. Алабиным и 4 — П.А. Пономаревым [281] .

Обычно эти захоронения производились в небольших округлых (диаметры их от 25 до 60 см) и неглубоких (25–60 см) ямах, в которые скорее всего вводился берестяной или деревянный короб. В коробе находился череп, иногда с шейными позвонками, который сопровождался или украшениями, в случае женского захоронения, или оружием и орудиями труда для мужского погребения (см. рис. 13, 14). Положение черепа в берестяной или плетеный короб фиксируется и интересной марийской поговоркой «карждымо вуеш ний путараш» (здоровую голову лыком обвязать) [282] .

281

Збруева А.В. История населения…, с. 118.

282

Марийско-русский словарь, с. 80.

Ритуальное погребение черепов известно у многих народов [283] . Археологически в Восточной Европе этот обряд начинает фиксироваться в могильниках днепро-донецкой культуры, в которых вскрыты могилы с коллективными захоронениями только черепов [284] . Отдельные захоронения черепов, вероятно, знало уже и волосовское население. В упомянутом выше парном погребении из Володар и обнаружены костяки женщины и ребенка без черепов. Они, очевидно, были захоронены отдельно. Однако ни в волосовских, ни в приказанских, да и синхронных соседних культурах (балановской, абашевской, срубной) захоронений черепов мы пока не знаем. Возможно, они хоронились где-то в стороне от родового кладбища. Позднее этот обряд частично фиксируется в могильниках коми [285] , муромы [286] .

283

Тейлор Э. Первобытная культура. М., 1939, с. 270, рис. 121.

284

Телегин Д.Я. Днипро-донецька культура…, с. 214.

285

Лашук В.П. Формирование народности коми…, с. 83.

286

Краснов Ю.А. Безводнинский могильник…, с. 85.

Для всех отмеченных видов погребений, кроме формы, размеров, направления могильных ям, можно выделить еще несколько общих особенностей. Так, в большинстве случаев погребенные сопровождаются вещами — оружием, орудиями труда, украшениями тела и костюма, реже — посудой и костями животных. Последние почти во всех могильниках состоят из определенного вида — это плечевая кость лошади (в мужских погребениях) или коровы (в женских погребениях), т. е. остаток от наиболее вкусной части туши, переднего окорока с грудинкой. Обычно, этот кусок мяса клали в изголовье иногда на 10–15 см выше погребенного, в засыпи. Последнее имеет этнографическую параллель — вятские марийцы, когда слегка закидывали землей покойника, кололи какое-нибудь животное, съедали его, а кости сбрасывали в могилу [287] . У мордвы над мужской могилой съедали лошадь, а над женской — корову [288] .

287

Смирнов И.Н. Черемисы…, с. 147.

288

Смирнов И.Н. Мордва…, с. 174.

В засыпи почти всех раннеананьинских могил, вне зависимости от того, были ли над могилой сгоревшие остатки наземных конструкций или нет, встречаются углистые вкрапления. Очевидно, они связаны с ритуальными кострами, которые зажигались сородичами погребенных при погребальных обрядах. С поминальными обрядами, проходившими в определенные сроки после погребения, очевидно, связаны остатки костей животных, обычно черепа или зубы лошадей и коров, обломки керамики, найденные на уровне древнего горизонта почти во всех раннеананьинских могильниках.

Почти все эти обряды производились и в том случае, если совершалось символическое погребение, т. е. захоронение вещей умершего на стороне человека, тело которого не было разыскано. На всех широко исследованных раннеананьинских могильниках зафиксированы так называемые кенотафы, т. е. могильные ямы, не содержащие следов человеческого тела.

Очевидно, ранние ананьинцы, также, как и позднее ханты и манси, если не могли доставить на кладбище тело умершего на стороне человека, то «устраивали на родовом кладбище фиктивные похороны…» [289] , т. е. «в лодку (или гроб) клали вещи покойного и хоронили его» [290] .

289

Чернецов В.Н. Представление о душе…, с. 122.

290

Соколова З.П. Пережитки религиозных верований…, с. 231.

Материальная культура раннеананьинского времени

Большое число закрытых комплексов, выявленных в раннеананьинских могильниках, дает возможность представить оригинальную культуру раннеананьинского населения, а также проследить историю ее формирования. Наличие количественно значительного материала, например, одних только кельтов раннеананьинского времени известно более 600 экз., позволяет оперировать большими числами и тем самым в известной мере избежать субъективности в оценке изучаемых данных.