Волк 10: Лихие 90-е
Шрифт:
— Кравцов и его руководитель решили, что ты связан со Старой Площадью, — сказал Ремезов и пояснил: — С Администрацией Президента.
Он перевёл духа и, как когда-то с ним бывало во время обсуждения работы, начал рубить фразы:
— Что проверяешь реакцию Конторы на разные фамилии возможных директоров. Поэтому называешь их. А некоторых это нервирует. Боятся. Сильно боятся. Но как именно ты связан с администрацией — не знают. Их это тревожит. Зато, раз нет прямой связи, решили отправить в расход. На всякий случай. А заодно решить другие вопросы,
— Быстро они начали, — сказал я. — И жёстко. Даже не поговорили.
— Взялись серьёзно. И не только в тебя целят. Хотят уничтожить всех союзников в Питере, кто может тебе помочь. Меня, тебя, Вишневских, даже журналиста того на всякий случай и тех вояк. Ещё думают, что ты эту работу ведёшь в Чечне, чтобы на самом деле схемы с поставками оружия боевикам накрыть. А у них там миллиарды долларов завязаны.
— Понял. Всё серьёзно, — произнёс я. — Тогда… тогда буду действовать, как умею. И от тебя тоже понадобится помощь.
— Будет, — пообещал Ремезов. — Есть мысль. Но пока ещё не закончилось, Макс. Кого смогу, прикрою, но… всех не успею. Сам только что узнал.
Санкт-Петербург, рядом со станцией метро «Чёрная речка»
Трубка телефона-автомата висела на нескольких проводках, но сам аппарат ещё работал. Журналист Апрельский вставил в него карточку и набрал номер по памяти.
— Здорово, Игорь, — сказал он, когда с той стороны ответили. — Как сам?
— Не жалуюсь. Что такое, Лёха?
— Мне сейчас звонил один мой сибирский друг, я тебе о нём рассказывал, говорит, есть кое-что очень горячее.
— И что?
— Не по телефону. Но без причины он звать не будет. Подъезжай ко мне вечерком часиков в семь, послушаем.
— Я в семь не могу. Занят.
— Знаю я, чем ты занят, — Апрельский усмехнулся. — Подъезжай, а то опять потом ныть будешь, что материала нет. Давай, счастливо, Игорёк.
Он положил трубку и достал записную книжку, чтобы найти следующий номер. А позади него кто-то встал.
— Ещё один звонок, — извиняющимся тоном сказал Апрельский, чуть развернувшись, — и освобожу аппарат. Я ненадолго.
— Подождём, — сказал бритоголовый мужик в кожанке и переглянулся со своим спутником.
— Вот и хорошо, — тем же тоном произнёс Апрельский и посмотрел в стекло вестибюля метро.
Там отражалась будка, он сам и мужики, стоящие рядом. Они смотрели на Апрельского очень внимательно, не отводя взгляд. Слишком знакомая картина, которую журналист видел очень часто с тех самых пор, как устроился на эту работу.
Они пришли за ним.
Санкт-Петербург, 4-я Советская улица
Нива свернула за угол дома. Мишаня сощурил глаза, присматриваясь к адресной табличке, и посмотрел на сидящего впереди майора Елагина.
— Валерьич, пацаны же ждут, — напомнил он. — А Коваль со Славяном —
— Я этот город лучше знаю, — проворчал Елагин. — И людей повидал получше. Волков, при всём моём уважении к нему, человек хоть и умный, грамотный и надёжный, но слишком уж молод. Ему двадцать с чем-то всего, так что надо иногда и мне за него подумать. Зря он от такой возможности отказался.
— Да ёпт, — Мишаня резко затормозил, когда дорогу перебежала лохматая собака, за которой тащился поводок по асфальту. — Чуть не сбил блохастую. Короче, Вальерьич, нахрен нам с этим чекистом на стрелку ехать? Волк же сказал, что сам с ними базарить будет.
Собака убежала, Мишаня поехал дальше.
— От нас Волк требовал, чтобы мы его с разведчиками свели, а не сами с чекистами общались и выходы на чехов не искали. В таких вопросах надо Волка слушать, его даже Эдик уважал. А сам Эдик мне говорил, что если чекист тебе что-то предлагает, то обязательно…
— Вот и всё, Миша, — только и сказал Елагин спокойным голосом. — Засада.
Мишаня снова дал по тормозам, заметив выкатившийся перед ними чёрный Шевроле Блейзер. Окна уже были опущены, оттуда высунулись автоматные стволы…
Глава 17
Москва
— Степан Аркадьич, вот так лучше? — Кравцов только что плеснул ковшик воды на раскалённые камни. Вода ещё шипела, пар заполонил собой всё помещение.
— Лучше, — отозвался лежащий на полке лицом вниз седой толстяк.
— Или ещё плеснуть?
— Хорош.
Генерал Кравцов предпочитал держать своих подчинённых в ежовых рукавицах. Орать он умел громко и долго, часто бил кулаком по столу, а когда не орал, то пытался шутить, стараясь задеть подчинённого посильнее, думая, что после этого тот будет лучше стараться. После этого всегда добавлял: «Ну ты чё, обиделся? На обиженных воду возят».
Но зато когда сам оказывался в роли подчинённого, подход к своему руководству он находил быстро.
— Пивка, Аркадьич? — свойским тоном предложил Кравцов, зная, что начальник сейчас пребывает в отличном настроении.
— Ну давай, — начальник закряхтел и начал слазить с полки.
— И девок звать?
— Попозжа! Пивка сначала.
— Понял, Степан Аркадьич!
Находящемуся рядом с ними представителю управления спецопераций Блохину Кравцов пива не предложил, как и остального. В новой иерархии Конторы Блохин будет ниже Кравцова по статусу, так что генерал с ним уже не церемонился. Да и Блохин — полковник, только недавно получивший звание.
Но Тятя, как в департаменте называли шефа Кравцова, принял решение тянуть Блохина до руководителя УСО, а в будущем и до начальника особой структуры, объединявшей в себе все подразделения спецназа организации. А подчиняться эта новая структура будет только заместителю директора, кем себя видел Кравцов уже в ближайшем будущем.