Волк и голубка
Шрифт:
Гвинет, сухо улыбнувшись, ответила:
— Вполне естественно, что брат скорее найдет недостатки у сестры, чем в едва знакомом человеке.
— Даже будь я вашим старым возлюбленным, — хрипло пробормотал Рагнор, склоняясь над ее рукой, — не осмелился бы в чем-то вас упрекнуть.
Женщина, залившись краской, отстранилась.
— Вы слишком много берете на себя, сэр рыцарь, предполагая, что мы можем стать любовниками.
Выпрямившись, Рагнор хищно улыбнулся:
— Смею ли я надеяться,
Гвинет нервно взглянула на Вулфгара, спокойно наблюдавшего за ними. Сжав пальцы Эйслинн, он поднял ее с кресла и показал сестре на главный стол:
— Давай поужинаем без споров, Гвинет, тем более что теперь нам придется видеться гораздо чаще.
Гвинет резко отвернулась и позволила Рагнору отвести себя к столу. Усадив девушку, он наклонился над ней, лаская ее взглядом.
— Вы тревожите мое сердце и разжигаете во мне страсть. Как я могу заслужить вашу доброту? Я навсегда останусь вашим рабом.
— Сэр де Марте, речи ваши чересчур дерзки, — пролепетала Гвинет, опустив глаза. — Вы забываете, что мой родной брат был убит норманнами и я сама не питаю к ним особой любви.
Рагнор, устроившийся на соседнем стуле, возразил:
— Но, мадемуазель, вы, конечно, не вините всех норманнов в смерти вашего брата! Мы связаны клятвой верности Вильгельму. Осуждайте за содеянное герцога, не меня!
— Мать моя была норманнкой, — тихо призналась Гвинет. — Я любила ее.
— И потому не должны ненавидеть меня, — умоляюще шепнул Рагнор.
— Я не питаю к вам ненависти, — выдохнула девушка. Чужеземец сверкнул белозубой улыбкой.
— Миледи, вы сделали меня самым счастливым человеком на земле! — воскликнул он, сжимая ее руку.
Гвинет смущенно отвернулась, наблюдая, как Вулфгар пододвигает стул для Эйслинн. Взгляд ее похолодел. Она презрительно посмотрела на молодую женщину, чувствуя, как душу точит червь ревности и ненависти.
— Ты не говорил нам, что женился, братец, — хмыкнула она.
— Женился? Нет, — покачал головой Вулфгар. — Почему ты так решила?
— Значит, эта Эйслинн не наша родня? Судя по тем почестям, какие ты ей оказываешь, я посчитала ее твоей любимой женой.
Рагнор язвительно усмехнулся и уставился на Эйслинн, ответившую ему ледяным взглядом. Тогда он нагнулся к уху Гвинет, чтобы развлечь ее забавным анекдотом. Та мгновенно разразилась веселым смехом.
Эйслинн крепко сжала кулаки, едва удерживаясь от взрыва ярости. Она потеряла аппетит и жаждала очутиться как можно дальше от этих людей. Мясо, положенное Вулфгаром ей на тарелку, осталось нетронутым, а кубок с вином — полным.
Вулфгар, заметив, что она не ест, учтиво произнес:
— Жареный кабан сегодня особенно вкусен, Эйслинн. Почему бы тебе его не попробовать?
— Я
— Ты похудеешь, если не будешь есть, — мягко упрекнул он, отрезая себе кусок свинины. — А я предпочитаю пухленьких женщин. Правда, про тебя не скажешь, что ты слишком костлява, но зато не столь крепка, как следовало бы.
— Я достаточно сильна, — покачала головой Эйслинн. Рыжеватые брови удивленно взметнулись вверх:
— Неужели? Я бы никогда не подумал, судя по тому слабому сопротивлению, которое ты оказала всего несколько часов назад. — Он потер грудь и, коварно улыбнувшись, добавил: — Будь я проклят, если не хотел бы увидеть под собой прежнюю ведьму, а не манерную вялую куклу! Скажи, милая, не скрывается ли под этим прелестным обличьем еще одна женщина, та, которую нельзя назвать строптивицей, но, несомненно, гораздо более резвая, чем сегодняшняя Эйслинн?
Девушка не знала куда деваться от смущения.
— Господин, твоя сестра! Она услышит… уже сейчас она гадает, кто мы друг для друга. Не лучше ли обращаться со мной более сдержанно?
— То есть заставить тебя украдкой пробираться в спальню под покровом темноты? — засмеялся он, пожирая Эйслинн глазами. — Я умру от нетерпения.
— Мне не до смеха, — укорила она. — Твои родные уже и без того подозревают, что мы любовники. Хочешь, чтобы они в этом убедились?
— Объявить об этом сейчас или позже? — весело осведомился Вулфгар.
— О, ты невозможен! — в сердцах воскликнула Эйслинн.
Гвинет, немедленно забыв о Рагноре, посмотрела в их сторону. Когда она снова обернулась к рыцарю, Эйслинн наклонилась к Вулфгару:
— Неужели тебе все равно, что они подумают? Ведь это твоя семья.
— Семья? — проворчал Вулфгар. — Нет у меня семьи. Ты уже знаешь, как относится ко мне сестра. Мне безразлично ее одобрение или неодобрение. Ты моя, и я не брошу тебя в угоду своим родственникам.
— Но и не женишься, — тихо добавила Эйслинн.
— Я такой, какой есть. Ты принадлежишь мне, и этого достаточно.
Он отвел глаза, готовясь выдержать бой с Эйслинн, но, не дождавшись ответа, повернул голову и утонул в бездонных фиалковых озерах. Вулфгар как зачарованный не мог отвести взгляда, пока девушка не рассмеялась, и мелодичные звуки разом прогнали волшебство.
— Да, Вулфгар, я твоя рабыня, — едва слышно шепнула она. — И если этого довольно для тебя, значит, и для меня тоже.
Рыцарь все еще ошеломленно размышлял над ее словами, но тут вмешалась Гвинет.
— Вулфгар, надеюсь, ты не собираешься всю зиму кормить этих норманнов? — осведомилась она, обводя рукой зал. — Боюсь, как бы нам не пришлось голодать!