Волк и семеро козлов
Шрифт:
– С удовольствием, но Тихонова у нас уже давно нет.
– Как нет?! – встрепенулась она. И, не в силах управлять машиной, съехала на обочину. – Его что, убили?
– Нет. Перевели в другую тюрьму. И давно уже, с месяц назад…
– А почему я этого не знаю?
– Ну, это не ко мне вопрос.
Вопрос этот хорошо было бы адресовать полковнику Храпову, уж очень интересные у него были отношения с Тихоновым. Сначала он рвался его перевоспитать, затем окружил такой заботой, что врагу не пожелаешь. Ходынский знал некоторые подробности об их взаимоотношениях,
– А к кому этот вопрос?
– К вашему мужу. Если у Тихонова была жена…
– Я его бывшая жена. И зовут меня Виолетта. У меня даже фамилия его осталась. Хотите, паспорт покажу?
– Зачем? Какая вам разница, верю я вам или нет? Тихонова у нас нет, и я вам ничем не могу…
– Что ж, придется в Москву возвращаться.
– А вы разве из Москвы? У вас же номера не московские.
– Номера черноземские, просто я в Москве сейчас, по делам. Бизнес у меня небольшой, ресторанный. Ресторан думаю в Москве открыть. А может, где-нибудь в Подмосковье. Кстати, сейчас обед; может, покажете, где у вас тут самый лучший ресторан, а я посмотрю, что там да как. Хоть перед собой оправдаюсь, что не зря сюда съездила…
– Лучший ресторан? – задумался Ходынский. Увы, но в этих вопросах он не разбирался; ресторан для него – тема из чужой красивой жизни. – Да у нас все лучшие… Метров через сто ресторан будет.
– Да? Тогда поехали.
Виолетта с удивлением, казалось, посмотрела на стрелку спидометра, которая показывала «ноль». Ехать надо, а она стоит.
– Я, наверное, домой пойду? – Ходынский взялся за ручку двери.
– А как же я? В ресторане, без мужчины? Я, между прочим, порядочная женщина…
– Да, но и я порядочный мужчина. И как порядочный мужчина, должен заплатить за даму. Но у меня при себе нет денег, за ними надо идти домой, а там жена…
– Ничего страшного. Расходы оплатит моя фирма, по графе «маркетинговые исследования». И за меня оплатит, и за вас… Вы же не оставите меня одну?
В маленьком ресторане с мягким, неназойливым освещением играла спокойная музыка, по залу бесплотной тенью сновал официант в клетчатой жилетке и фартуке чуть ли не до самого пола.
– Неплохо, неплохо, – осматриваясь по сторонам, сказала Виолетта.
Она показала на столик в дальнем затемненном углу, там они и обосновались.
– Кресла какие удобные! И мягкие… Хорошо, очень хорошо.
Официант подал ей меню, ему – винную карту и удалился так же беззвучно, как подошел. Виолетта заказала грибной жюльен, телячий язык в огуречном соусе, сырный суп, форель в сливочно-икорном соусе, котлету из филе кролика и над всем этим водрузила флаг в виде бутылки «Абсолюта».
– Терпеть не могу водку, – сказала она. – Она такая горькая. Но как это ни странно, ничего другого не пью. От шампанского у меня начинает болеть голова, от вина тяжелеет живот, коньяк выключает мысли, а после водки на душе легко и свободно. И утром хорошо себя чувствуешь… Кстати, мне нужно будет снять номер в гостинице, не поеду же я пьяная в Москву. Ну, гостиница – это не проблема, я видела одну, на въезде в город… Вы отвезете меня туда?
Официант подал водку, откупорил бутылку, разлил по рюмкам, пожелал приятного вечера и удалился.
– Еще не вечер, а он про вечер говорит, – заметил Ходынский.
– В хорошей компании время летит быстро, – выразительно улыбнулась Виолетта. – Не заметим, как вечер наступит…
Если красотка уже сейчас ищет приключений, на трезвую голову, то что будет, когда она опьянеет? Он отвезет ее в гостиницу, поможет снять номер, она пригласит его к себе, и они окажутся в одной постели… Она такая красивая, что перед ней просто невозможно устоять. Лучше лежать. Вместе с ней.
Даже под горячую и сытную закуску водка очень быстро ударила в голову.
– Мне кажется, что ты не очень переживаешь из-за своего Тихонова? – заметил он уже после того, как они перешли на «ты».
– Так я же бывшая жена… Знал бы ты, сколько у меня было мужчин после него!
– Сколько?
– Потом посчитаю. Ты же хочешь, чтобы я на тебе остановилась?
– Э-э… Ну, я много чего хочу…
– Хотеть не вредно. Желание стимулирует жизненные процессы в организме. Когда ничего не хочешь, тогда ничего и не делаешь. И хорошо, если волшебную щуку в проруби поймаешь. А если нет?
– В проруби?.. В прорубь Ролан твой ушел…
– Как в прорубь? Ты же сказал, что Ролан ушел на этап, – удивленно посмотрела на него женщина. – Месяц назад. Месяц назад июнь был. Какая в июне прорубь?
– Деревянная. Они дырку в вагоне прорубили, через нее и сбежали.
– Кто сбежал? Ролан?
– Да, информация была, что и он сбежал. И еще на часового напал, автомат у него отобрал…
– А чего ты молчал? Почему сразу не сказал? – разволновалась Виолетта.
– Ну, как-то к слову не пришлось…
– Если он сбежал, может, ко мне домой прибежал? В Черноземск? Я здесь, а он там…
– Я вообще удивляюсь, почему ты об этом не знаешь. Тебе должны были сообщить. И дом твой должны были проверить…
– Так я же бывшая его жена. Бывшая!
– А может, его уже взяли, просто нам не сообщили… Хотя, если бы взяли, Храпов бы знал, – вслух подумал Ходынский.
– Кто такой Храпов?
– Начальник тюрьмы. У них очень сложные отношения.
– Почему?
Ходынский ответил не сразу; сначала он выпил, закурил и только затем, подозрительно глянув на Виолетту, сказал:
– Там целая история. Я подробностей не знаю, но какая-то женщина замешана… Может, это ты в ней замешана, я не знаю. Я так понял, что Тихонов человека убил – ну, в тюрьме у нас. Из-за этой женщины.
– Впервые слышу.
– Значит, это не ты… Хотя кто его знает… Может, ты и есть та женщина? Может, нарочно меня сюда заманила, чтобы узнать, выпытать…
Действительно, история с Тихоновым темная, и женщина, с которой он сейчас выпивал, может, вовсе не так безобидна, как казалось сначала. Но ему все равно. Тихонов – это чужая головная боль, и все, что с ним связано, уже никого не волнует.